— Потому что у Руссо уже много веков не было первенца — дочери. Они известны своим давним наследием первенцев — сыновей, которые становились еще более могущественными, чем их предки.
Я провела обеими руками по волосам, думая, что мне стоит ущипнуть себя и очнуться от этого ада шестнадцатого века.
— Хорошо, допустим, я тебе верю. Это было восемьдесят шесть лет назад. Какое отношение это имеет ко мне сейчас?
Сэйнт поставил локти на подлокотники, сжимая перед собой кулаки.
— По воле судьбы, после заключения сделки у семьи Торрес больше не было первенца — дочери. — Он облизал губы. — А ведь в договоре было указано, что это должен быть первенец.
Я настороженно посмотрела на него.
— Мне не понравится следующая часть, не так ли?
— Ты, Мила, была первым первенцем Торрес за последние годы.
Песок заскрежетал у меня в горле, когда я сглотнула. Руки затряслись, и мне показалось, что я никогда в жизни не испытывала такого ужаса, мое тело переходило от жара к холоду и обратно к жару за считанные секунды.
Сэйнт пожал плечами.
— К сожалению, с годами, между двумя семьями возник конфликт.
— Какой конфликт?
— Это неважно. Важно то, что твои родители отказались выполнять свою семейную часть сделки. На следующий день после твоего рождения они сделали публичное заявление о том, что их дочь, Милана Катарина Торрес, умерла менее чем через два часа после рождения.
Я затаила дыхание.
— Нет, — прошептала я.
— Они отправили тебя в Соединенные Штаты. Поместили тебя в приемную семью, продолжая притворяться, что ты умерла, и все потому, что они отказывались, чтобы их дочь вышла замуж за новорожденного сына Руссо.
Я вскочила с места, голова закружилась от сильнейшего головокружения, которое я когда-либо испытывала.
— Ты хочешь сказать, что они отказались от меня, потому что не хотели, чтобы я выходила замуж за какого-то первенца Руссо?
Он лишь кивнул, и я начала пятиться, мои мысли неслись со скоростью тысяча миль в секунду.
— Кто… я имею в виду, — мой голос дрожал, — должна быть причина, по которой они скорее отдали меня, чем увидели, что я выйду замуж за Руссо.
Снова постукивание пальцем, медленный, ритмичный стук.
— Они были слишком эгоистичны, готовы на все, чтобы показать Руссо, что они не намерены соблюдать условия сделки, в том числе отказываясь от собственной плоти и крови.
От непролитых слез горло сжалось, внутренности скрутило, колючая проволока грозила разорвать мое нутро на куски.
— Этого не может быть. Этого не может быть. — Неверие окутало мою голову туманом сомнений. — Это не может быть причиной, по которой мои мама и папа отказались от меня.
Он пожал плечами, как будто то, что он мне только что сказал, было так же просто, как один плюс один.
— Это правда.
— Они отправили меня, не зная, где я окажусь, и все потому, что не хотели, чтобы я выполнила долг, который лежал десятилетиями? Это безумие.
Я села обратно в кресло, грубо откинув волосы с лица. Слезы уже вырвались наружу, и я вытерла их тыльной стороной ладони.
— Они послали тебя найти меня? Мои родители. Поэтому ты забрал меня?
Вокруг нас воцарилась тяжелая, как гроза, тишина, и весь воздух внезапно выдохся из комнаты.
— Нет, Мила. Они меня не посылали.
Мои глаза сузились, а подозрение закрутилось головокружительными волнами в животе.
— Тогда почему? Почему ты пришла за мной? Почему сейчас?
Как всегда, выражение его лица оставалось нечитаемым, словно он ничего не чувствовал, пока рассказывал мне о настоящей причине, по которой мне приходилось переживать одну поганую приемную семью за другой, и почему мне приходилось бороться за собственное выживание с тех пор, как я, блядь, научилась ходить. Он сидел, положив сильные локти на стол перед собой, и все его черты были твердыми, как камень.
— Более двадцати лет семья Руссо считала, что девочка Торрес умерла при рождении, пока анонимное письмо, адресованное первенцу Руссо, не сообщило, что Милана Катарина Торрес действительно жива и скрывается где-то в Соединенных Штатах.
Понимание осенило меня, как молния в грозу.
— Segreto. Вот почему ты называешь меня так.
— Твои родители сделали очень хорошую работу, спрятав тебя. Поместив тебя в систему, вместо того чтобы потратить деньги на поиски какой-нибудь богатой американской семьи, они сделали так, чтобы не было абсолютно ничего, что могло бы отследить Милу Блэк до них. Они одурачили всех на долгие годы.