Я переместился в своем кресле, наблюдая за тем, как Елена тасует карты, и звук, издаваемый бумагой, царапал мои последние нервы.
— Я не хочу гадать прямо сейчас, Елена.
— Марчелло, пожалуйста. Нам нужно знать, чтобы подготовиться.
Я насмешливо хмыкнул, поднял свой бокал и опустошил его одним большим глотком.
— Мы и так готовы. Иначе почему, по-твоему, я запер Милу в этой гребаной комнате?
Елена присела на краешек кресла, в ее карих глазах читалось беспокойство.
— Не стоит недооценивать своего отца, Марчелло. Мы оба знаем, на что он способен.
— Тогда сделай это ты. Прочитай свои собственные карты.
— Нет. — Она покачала головой. — Это твоя дорога, по которой мы оба идем. Это должен быть ты.
Я постучал пальцем по деревянному подлокотнику своего кресла, размышляя о том, не поддаться ли мне ей в последний раз, позволив ей сделать единственную вещь, которая, казалось, немного облегчит ее состояние. В конце концов, она многим пожертвовала, поддержав меня в моей вендетте, которая в итоге затронула и ее.
— Ладно, — неохотно согласился я. — Но, если я увижу эту чертову башню, я сожгу эти карты.
Елена улыбнулась, и я уже мог видеть, как ее нервы немного успокоились. С другой стороны, мне это ни капельки не нравилось. Образ этой чертовой башни, витающий в моей голове, был тревожным.
Положив колоду карт на стол, она подвинула ее ко мне пунцовым наманикюренным ногтем. Кивком она призвала меня продолжать, но, когда я потянулся за картами, она положила свою руку поверх их.
— Подумай обо всем, что сейчас происходит. Подумай о Миле, о своем отце, о себе.
Это не было указанием. Это было предупреждение, она призывала меня не относиться к этому легкомысленно. Раздраженный и не в настроении, я полез за картами, когда Елена снова остановила меня.
— Закрой глаза, Марчелло. Сосредоточься. Пусть твоя энергия направляет тебя.
Я поджал губы и сузил глаза. Как будто недостаточно было убедить меня сделать это, ей пришлось подтолкнуть меня еще чуть дальше.
— Хорошо. Но это в последний раз, Елена. Я серьезно. — Я вздохнул и закрыл глаза, чтобы очистить мысли. Мои пальцы коснулись колоды карт, и пока я пытался думать о своем отце, матери, своей жизни, единственный образ, который возникал перед глазами, это лицо Милы. Ее губы, ее зеленые глаза. Ее слезы. Я видел каждый контур ее лица, длинные пряди локонов касались ее щек. Но прежде, чем я успел изгнать ее из своих мыслей, я уже разделил колоду на три части.
— Хорошо. — Елена вытащила верхнюю карту из каждой колоды. — Прошлое, настоящее, будущее, — пробормотала она, ее голос был мягким и спокойным.
Она на секунду замерла, прежде чем перевернуть первую карту слева.
— Пятерка Кубков, — пробормотала она, и я взглянул на карту с изображением мужчины в черном плаще.
— Что это значит?
— Тише.
Мой взгляд метнулся к ней, но она продолжала игнорировать меня, полностью сосредоточившись на второй карте.
— Король пентаклей.
— Король. Мне нравится, как это звучит.
— Тише!
— Господи Иисусе.
Елена потянулась за последней картой, но на этот раз закрыла глаза, положив ее рядом с остальными, и перевела дыхание.
Она посмотрела на карту.
— Мир.
— Что все это значит?
Взгляд Елены нашел мой, и она указала на первую карту.
— Пятерка Кубков. Твое прошлое наполнено горем. Печалью. Болью.
Я передернулся.
— Ну, не думаю, что это откровение, не так ли?
— Это также то, что поставило тебя на путь, по которому ты идешь сегодня.
— Опять же, Елена. Не откровение.
Она провела пальцем по второй карте.
— Король пентаклей. Ты собираешься достичь большого успеха, получить то, чего давно хотел.
— Вот это откровение. — Я усмехнулся. — Мне нравится эта карта.
— Она не только о мирских вещах или давней мести. — Ее глаза смягчились, и голос тоже. — Она может иметь значение и в любви. Это твоя подарочная карта, Марчелло. Скорее всего, это то, что ты уже нашел, то, что у тебя есть в данный момент. — Ее губы приподнялись. — Или, возможно, кто-то, для кого ты станешь королем и любовником.
Я нахмурился.
— Я знаю, на что ты намекаешь, тетя Елена. Но уверяю тебя, эта карта не символизирует ничего, кроме моего успеха, я наконец-то получил то, к чему стремился все это время. Месть. — Я проглотил еще один глоток бурбона. — Любви для меня никогда не будет ни в картах, ни в жизни.