Я затаила дыхание, тенорок его голоса заманивал меня. Если бы у соблазнения был звук, то это был бы именно он. То, как его слова слетали с губ, было одновременно завораживающим и опасным, они зажигали во мне мерцание чего-то опасного. Что-то, что казалось достаточно сильным, чтобы контролировать меня. Заставить меня сделать то, о чем я потом буду жалеть.
— Покажи мне, — попросил он, опустив свой рот в нескольких сантиметрах от моего. Так близко, что на мгновение я засомневалась, целует он меня или нет. Я чувствовала это, но это было не совсем так. Всего лишь дыхание. Один-единственный вздох, застывший между моими и его губами. — Пусть твои глаза покажут, как ты хочешь меня.
Мои мышцы напряглись, тепло медленно распространилось по груди. Я не могла контролировать его, не могла бороться с ним, пока он двигался вниз по позвоночнику и вспыхивал между бедер. Я ненавидела мужчину, который стоял так близко ко мне, но мое тело реагировало так, что это полностью противоречило моим чувствам к нему. Это нервировало. Как можно так сильно не любить человека, но при этом чувствовать себя более живой, чем когда-либо, когда он стоял так близко.
Он облизнул губы, привлекая мое внимание, и я почувствовала, как меня затягивает в этот момент. В ложь.
Грубая ладонь коснулась моей руки, и от его простого прикосновения моя кожа наполнилась ядом его соблазна. Я чувствовала, как он мало-помалу разлагает меня, как яд удушает мой контроль. Даже если бы у меня были силы, я бы не знала, как с этим бороться. Как остановить его неоспоримый соблазн, заманить меня в логово дьявола, пока его злые намерения обвиваются вокруг меня, как железные цепи.
Большой палец остался на моей нижней губе.
— Если ты не веришь в это, Мила, то и они не поверят. Ты должна заставить мир поверить, что твое сердце принадлежит мне. — Его рука соскользнула с моей руки и легла на мою талию. Губы провели по моей щеке, и вместо того, чтобы бороться с ним или оттолкнуть его, я закрыла глаза и сдалась. Никогда прежде я не испытывала такого сильного искушения, такой потребности забыть все рациональные мысли и плыть в бархатной воде желания, не боясь утонуть.
Уткнувшись носом мне в подбородок, он побудил меня посмотреть на него, и его рука резко обхватила мою талию, притягивая меня к себе. Порыв горячего воздуха вырвался из моих приоткрытых губ, мое тело плотно прижалось к его телу, словно я идеально подходила ему. Отрезанные и оторванные кусочки головоломки, которые однажды должны были воссоединиться и встать на место, чтобы вновь создать давно забытый образ.
Темные брови сошлись, его глаза полностью сфокусировались на моих.
— Представь, что мы любовники, что я единственный мужчина, который знает каждый изгиб твоего тела. Внутри и снаружи. — Он потянулся вниз и обхватил мою задницу, притянув меня ближе так сильно, что каблуки моих туфель оторвались от земли. — Ты должна вести себя так, будто мой член в твоей киске, это единственное, что имеет для тебя значение. — Эти идеальные губы разошлись, похоть и дикость слились воедино в голубых глазах, смертельная смесь для такой женщины, как я. Женщины, у которой не было выбора, неспособной держаться подальше от него и угрожающих щупалец его сексуального мастерства.
Он обхватил рукой мою шею, и я задрала голову к потолку. Смелые, голодные губы прижались к моему горлу, а бедра сжались от жара, разлившегося между ног, — нежелательное ощущение. Неуместная реакция на то, что, черт возьми, происходило.
— Ты можешь это сделать, Милана?
Мои глаза закрылись, его дыхание дразнило мою влажную кожу.
— Мила, — прошептала я с трудом. — Меня зовут… Мила.
Я почувствовала, как его губы улыбаются на моей плоти, а его хватка на моей заднице слегка ослабла, позволяя моим пяткам снова коснуться земли. Вздрогнув, я застыла на месте, когда он приблизил свои губы к моему уху.
— Веди себя так, будто поклоняешься мне.
Каждое его слово, каждый вздох, каждая его унция были пронизаны сексуальностью и первобытными инстинктами, которые возбуждали и дразнили мои собственные сексуальные желания. Я знала, что он за человек, на что способен. И как бы сильно он мне не нравился, как бы я его ни ненавидела, мое тело не поддавалось моему желанию бороться с ним.
Он втянул воздух сквозь зубы, отпустив меня, и сделал шаг назад.
— Заставь всех поверить, что я твой Бог. Ты сможешь это сделать?
По тому, как горела моя кожа, как скручивались в узлы мои внутренности, умоляя освободиться, я понимала, что мое лицо говорит о многом. Я пыталась собрать все крохи презрения, которое испытывала к нему, старалась, чтобы оно отразилось в моем взгляде. Но ничего не получалось. Я видела это по тому, как он смотрел на меня с властной ухмылкой, повествующей о победах. Как будто он знал, что я сжимаю бедра, отчаянно желая умереть и никогда не возвращаться. Не с ним. Никогда с ним.