Помимо перечисленных выше вариантов, остаётся крошечная возможность, что несомненная военная хватка Уоллеса является не приобретённой, а врождённой. Однако сомнительно, чтобы человек без боевого опыта, посредством одной только интуиции, мог одержать столь впечатляющие победы над прожженными английскими вояками.
Данная иллюстрация – яркое свидетельство того, что и рыцари, и рядовые кавалеристы бились на конях, бронированных в той же степени и манере, что и сами бойцы. Рисунок Матвея Парижского относится к 1250-м годам, однако нет оснований предполагать, что в 1290-х конские доспехи были длиннее или чем-то отличались конструктивно.
ЭНДРЮ ДЕ МОРЕЙ (МЮРРЕЙ), ум. в 1297 году. Он был сыном Эндрю Мюррея из Питти, Юстициария Скоттии (Скоттия – Шотландия севернее Форта) и принадлежал к высшей аристократии. Юным оруженосцем он попал в плен при Данбаре и был посажен в Честерский замок, где у него было достаточно времени на то, чтобы переосмыслить шотландскую тактику и стратегию. Сбежав из неволи, он поднял восстание на севере. Предположительно, его армия была больше уоллесовской, однако на военной карьере де Морея поставила крест нелепая стычка в самом финале стерлингского сражения, после которой он умер от ран.
Монументальное надгробие, приписываемое Роджеру Трампингтону (ум. в 1289), в Трампингтоне, графство Кэмбридж. Кольчужный доспех дополняют элементы пластинчатой брони: шлем, на котором покоится голова покойного, и наколенники, изготовленные из твёрдой кожи. За спиной рыцаря видны наплечники, на них, как и на щите и ножнах, семейный герб. Убедительнее всё же версия, атрибутирующая памятник, как изображение сэра Жиля Трампингтона, служившего во Фландрии в 1297, а также против шотландцев при Фолкирке.
Данбар оставил Шотландию без вождей. Графы Атолл, Росс, Ментейт и Джон «Рыжий» Комин томились в английских подземельях. Граф Данбар был на стороне англичан искренне, прочие, подобно будущему королю Роберту Брюсу, присягнули на верность Эдуарду вынужденно. Практически никто из высшей шотландской знати не поддержал восстание Уоллеса и де Морея: родина родиной, а своя рубашка ближе к телу.
Ниспадающее сюрко рыцаря резко контрастирует с жёсткой негнущейся конской попоной, представляющей собой, по-видимому, покрытый тканью доспех.
АРМИИ ПРОТИВОСТОЯЩИХ СТОРОН
АНГЛИЙСКАЯ АРМИЯ 1297-1298.
Тонкую чувствительную натуру Эдуарда I глубоко уязвляло несовершенство этого мира, заключавшееся, прежде всего, в том, что не всё на свете пока принадлежит английской короне. Исправить данный недочёт Господа Бога с помощью традиционного средства, дворянского ополчения, нечего было и думать (собирать вассалов сюзерен мог раз в год на определённых условиях и на строго определённый срок, что для постоянных войн, согласитесь, не очень удобно), но Эдуард нашёл выход, широко используя наёмников. К моменту завоевания Шотландии его армия представляла собой грозную силу.
Только состоятельные рыцари могли позволить себе роскошь защищать своих и без того дорогостоящих скакунов кольчужной попоной. Согласно свитку 1277 года 16 шиллингов было заплачено только за изготовление полотняной подкладки под конскую кольчугу.
АНГЛИЙСКАЯ АРМИЯ ПРИ СТЕРЛИНГ-БРИДЖЕ:
Войско графа Суррея было наспех собрано в областях севернее Трента и не могло идти в сравнение с теми отборными бойцами, которых Эдуард I привёл потом под Фолкирк. Средневековые хронисты достаточно вольно обращались с цифрами, и цитировавшийся выше Гуисборо не исключение. Исходя из этого, приводимая им численность армии де Уоррена в 1000 всадников и 50000 пехотинцев, скорее всего, несколько преувеличена. К примеру, в июле 1297 года дотошный счетовод Крессингем доносил королю из Роксбурга, что ему удалось набрать 300 конных и 10000 пеших ратников. Во время битвы под Стерлингом король воевал во Фландрии. С ним были его лучшие войска. Документы указывают их количество: 822 человека наёмной кавалерии и 8500 пехотинцев. Выходит, пеших у Крессингема было больше, чем у короля. Рассматривая сохранившиеся записи о созыве ратников для Карлаврокской компании в июле 1300 года, можно сразу отметить, что неделей позже к месту сбора явилось лишь около половины призванных, 9093 человека, из которых уже в августе осталось 5150. Если пёстрая компания Крессингема сокращалась теми же темпами, значит, к сентябрю 1297 под его началом должно было быть не более пяти с половиной тысяч солдат. Тяжёлой конницы было маловато, однако валлийских пехотинцев хватало, чтобы на равных потягаться с шотландцами.