Эта листовка (и другие подобного рода) была во много раз бескомпромисснее, чем листовки меньшевиков. Фактически по тону и содержанию они были ближе к пропаганде, которую вели такие нелегальные организации, как Союз возрождения России, союз либералов и социалистов правого крыла, которые стремились положить конец правлению большевиков.
Во время февральских забастовок потоком хлынула антибольшевистская пропаганда, и невольно встал вопрос о руководстве движением. Кто, ломало голову правительство, выведет рабочих на улицы, меньшевики или эсеры? Совершенно ясно, что и те и другие старались поддержать забастовщиков. Особенно меньшевики, которые к 1921 году в основном вернули поддержку рабочего класса, утерянную во время революции 1917 года. Во время волнений в Петрограде меньшевики оказывали серьезное влияние на рабочих Трубочного завода и других бастующих предприятий.
На митингах рабочие одобрительно слушали выступления меньшевистских агитаторов, и листовки меньшевиков нетерпеливо передавались из рук в руки. Однако, несмотря на то что деятельность антибольшевистских группировок, несомненно, сыграла свою роль в разжигании страстей, нет никаких доказательств, что меньшевики или какие-то другие группировки заранее планировали и организовывали выступления рабочих. Пролетариат Петербурга имел достаточно причин, чтобы открыто выступить против правительства. Февральские забастовки, в каком-то смысле незапланированные, но вполне мотивированные, были спонтанным выражением народного гнева.
После недельного смятения власти Петрограда все-таки смогли взять ситуацию под контроль. С помощью умелого сочетания силы и уступок Зиновьев с товарищами решил эту проблему. Их задача сильно осложнялась тем, что значительная часть гарнизона приняла участие в общих беспорядках, и нельзя было надеяться, что солдаты станут выполнять приказы правительства. Подразделения, не вызывавшие доверия, разоружили и заперли в казармах. Ходили слухи, что у солдат отобрали сапоги, чтобы они не могли выйти на улицы и смешаться с толпой.
Все надежды власти возлагали на красных курсантов, которые получили приказ патрулировать город. Кроме того, были мобилизованы все члены партии на случай, если понадобится наводить порядок.
Петроград превратился в военный лагерь. На каждом углу у прохожих проверяли документы. Закрылись театры и рестораны. Действовал комендантский час. На улицах то и дело звучали выстрелы. Напряжение росло. Взрыв антисемитских настроений, особенно среди индустриальных рабочих, произошел, по мнению Петроградского Совета, по вине белогвардейских агитаторов, которые распространяли литературу о преследовании евреев.
Возможно, эти обвинения в какой-то степени оправданны, хотя в самые тяжелые периоды антисемитизм всегда был реакцией русских рабочих и крестьян на происходящее. Как бы то ни было, но евреи, жившие в Петрограде, предчувствовали недоброе, и некоторые заранее покинули город. Если правительство не устоит и толпа ринется на улицу, рассуждали они, то погромов не избежать.
Помимо сосредоточения в городе военной силы, большевики пытались сломить сопротивление, не впуская большую массу рабочих на фабрики и заводы. В этом случае, как это было на Трубочном заводе и фабрике «Лаферм», рабочие теряли продовольственные пайки. Одновременно ЧК Петрограда занималась арестами, и в первую очередь тех, кто выступал на митингах, критикуя советский режим, и уличных демонстрантов. В последние февральские дни, по подсчетам Ф. Дана, за решеткой оказалось порядка 500 рабочих и представителей профсоюза.
При облавах были задержаны тысячи студентов, представителей интеллигенции, других жителей города, многие из которых входили в оппозиционные партии и группы. Особенно пострадала меньшевистская организация. Фактически все активные члены меньшевистской организации, избежавшие к настоящему времени ареста, были отправлены в тюрьму. В конце февраля, после объединенной рабочей демонстрации, были арестованы Кажуков и Каменский. Несколько меньшевиков, включая Рожкова и Ф. Дана, лихорадочно печатали и распространяли прокламации и листовки; их арестовали спустя пару дней после ареста Каменского и Кажукова. По приблизительным оценкам, в первые три месяца 1921 года в России было арестовано 5 тысяч меньшевиков.