Когда Лютер Бербанк создал красный картофель, это было больше похоже на то, что он открыл его, чем селекционировал. Бербанк искал картофель, который был бы высокопродуктивным и устойчивым к фитофторозу, грибковому заболеванию, которое вызвало великий картофельный голод в Ирландии. Как и большинство плодов, картофель размножается вегетативным способом, когда необходимо количество и одинаковые качества.
Кусочки клубня родительского растения высаживают в землю, и из этой отрезанной части вырастает клон исходного растения. В съедобных древесных культурах, таких как яблоня Макинтош, части родительского растения прививаются к другому корню. Съедобная часть яблока и картофеля выращивается на растении, которое генетически идентично первому - дереву Онтарио Джона Макинтоша и растению Лютера Бербанка.
Но не там Макинтош или Бербанк брали свои оригинальные растения. В обоих случаях они получили свое первоначальное растение из семян. Пыльца одного сорта оплодотворила яйцеклетку другого, и было создано генетически уникальное индивидуальное растение.
Это источник всех естественных вариаций, к которому мы должны вернуться, чтобы создать новые пищевые растения для будущего. Если даже Джон Макинтош когда-либо записывал, почему он выбрал наше современное яблоко Макинтоша из всех саженцев на своей ферме, то этот тект потерян.
Лютер Бербанк, однако, записал, почему он спас семена картофеля, чтобы открыть для себя красно-коричневый картофель Бербанка. Лютер Бербанк намеревался бросить генетические кости и придумать комбинацию черт, которая будет противостоять болезням. Этого не произошло в стерильной лаборатории, где он вручную опылял один родительский цветок картофеля другим.
Это произошло в дикой природе на открытом воздухе, скорее всего, из-за насекомых, а по мнению некоторых людей, произошло совершенно случайно. Поскольку его картофель выращивался на открытом воздухе, он в свое время подвергался воздействию вредителей и болезней.
Если бы его растения были восприимчивы к фитофторозу, они, вероятно, погибли бы и не стали бы размножаться дальше. Растения, которые в конечном итоге стали Рассетом Бербанка (потребовалось несколько поколений неудач, чтобы добраться до него), дали в два-три раза больше клубней с одного растения, чем любые другие на его садовом участке. Стал ли каждый картофель, который он вырастил из семян, новым сортом картофеля фри?
Конечно, нет. Одно из неизвестного числа десятков растений показало желаемые характеристики продуктивности и устойчивости к болезням, и он использовал это растение для дальнейшего разведения.
Картофель Бербанк Рассет - результат тысяч семян картофеля, выращенных Лютером Бербанком, и это единственный чудесный генетический вариант, который хорошо переносит фитофтороз и является чрезвычайно продуктивным.
Если мы начнем создавать новые сорта растений в нашей школьной системе, на наших задних дворах и на наших фермах, нам придется использовать метод селекции растений, который когда-то назывался «бербанковским», а теперь называется массовым отбором.
Массовый отбор - это метод «рабочей лошадки» селекции растений, который используется вне лаборатории. Массовый отбор - это физическое воплощение того факта, что для получения одного хорошего сорта может потребоваться 1000 семян яблока. Если для получения одного хорошего сорта требуется столько семян, то мы сажаем столько семян.
В большинстве случаев мы действительно сажаем больше. Тысяча семян яблок, семян каштана, семян пекана или любых других семян, которые вы выберете, не займет много места. Грядка в школке, вмещающая 1000 саженцев деревьев, может быть размером 4 на 8 футов(1,2х2,4м).
Семена сажают близко друг к другу и дают возможность прорасти с помощью моей фирменной техники выращивания STUN. STUN, опять же, является аббревиатурой от техники полного, полного, полного пренебрежения. Зачем использовать полное пренебрежение? Мы делаем это, потому что бросаем генетические кости. В этой игре в кости бросается пять кубиков, и лучший бросок - пять любого вида одного и того же числа – составляет победу.
В типичном коммерческом саду с привитыми клонами одного и того же растения используется гораздо меньше стволов на акр. Например, для каштанов рекомендуется сажать китайские каштаны на расстоянии 30 футов(9м) друг от друга, что дает плотность посадки всего 48 деревьев на акр(40 соток). Приводится аргумент, что через двадцать лет, когда деревья станут большими, им понадобится все это пространство, чтобы каждое отдельное растение могло дать максимальное количество орехов.
В системе восстановительного земледелия, где целью является общая урожайность системы, а не общая урожайность отдельных культур, сажать 48 каштанов на акр - все равно что играть в кости всего с тремя кубиками. Вы никогда не сможете бросить пять одинаковых кубиков за один бросок, если используете только три кубика.
Еще одна концепция, о которой я хотел бы упомянуть, которая может сбить нас с толку, - это вера в то, что «деревья слишком нескоро начинают приносить плоды» (или орехи, или шишки, или…). Некоторым действительно нужно много времени, чтобы начать плодоносить.
Мы, люди, можем оказаться достаточно удачливыми, чтобы оставаться в хорошей физической форме на срок от семидесяти до девяноста лет, но у меня нет достаточно времени, чтобы ждать, пока дерево начнет плодоносить через пятьдесят лет, как кедр в лесу. Как фермер, выращивающий продукты питания, мне нужны растения, которые быстро приносят плоды. В растительном мире эта черта называется скороспелостью.
Благодаря системам восстановительного земледелия у нас есть возможность открывать новые сорта растений - скороспелые сорта, - которые приносят плоды или семена в течение нескольких лет.
В дополнение к этому, мы открываем сорта растений, которые по своей природе устойчивы к вредителям и болезням, а также сорта, адаптированные к нашим местным типам почвы, режимам осадков, летней жаре, зимним холодам, изменчивости климата и всевозможным другим переменным.
Фермеры, занимающиеся восстановительным сельским хозяйством, особенно ищут растения, которые дают высокие урожаи продовольственных культур, вкусные и питательные.
Однажды, проводя экскурсию по ферме Нью-Форест, я объяснял основы массовой селекции растений небольшой толпе, которая была должным образом впечатлена обилием дикой природы, окружавшей их.
Одна из участниц, чувствуя себя несколько ошеломленной объемом новой информации, которую она получала и что это была совершенно другая точка зрения, разочарованно вздохнула и воскликнула: «Но я не могу выбрать новые сорта растений. Как мне узнать, какие из них хороши? » Я улыбнулся комментарию, наслаждаясь моментом обучения, и повел группу в кажущуюся чащу.
Некоторые деревья были грушевыми. Все груши были окружены вишней и шелковицей, были засажены смородиной и заросли виноградом. Первоначально груши были посажены из семян. Это означало, что каждое дерево было генетически уникальной личностью. Это также означало, что каждое из них могло быть 999-м по счету деревом с паршивыми плодами на нем.
Чтобы получить лучший результат «генетической игры в кости», эти саженцы были привиты черенками других сортов груш, так что на каждом отдельном подвое росло до полудюжины ветвей разных сортов.
Мы остановились на одном дереве груши, и урок начался со слов «Каждая ветвь - это генетически уникальный сорт груши». Я продолжил объяснять: «На этих нескольких деревьях существует более пятнадцати различных сортов в дополнение к исходному сорту подвоя». Прививка множества сортов к одному - еще один простой способ попрактиковаться в массовой селекции на небольшом участке земли.
Я указал на ветку, на которой не было плодов, и задал вопрос: «Не хотите ли съесть плод с этой ветки?» «Нет, - был ответ. «Такова и моя точка зрения», - сказал я, указывая на следующую ветку. На следующей ветке действительно были плоды, но поверхность плода была покрыта глубокими трещинами, которые покрылись коркой и стали коричневыми от болезни, называемой паршой. «Хочешь съесть плод с этой ветки?» - спросил я. «Ни за что!» - последовал быстрый ответ.