Самым наглядным проявлением прорицания в Новом Завете, считаю эпизод со служанкой, который мы уже рассматривали. Давайте попробуем еще раз, и если получится, сделаем это более подробно.
Случилось, что, когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим. Идя за Павлом и за нами, она кричала, говоря: сии человеки – рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения. Это она делала много дней. Павел, вознегодовав, обратился и сказал духу: именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее. И [дух] вышел в тот же час. (Деян.16:16–18)
Для начала заметим, что она была одержима духом, то есть она не могла им управлять, а дух мог управлять ей по своему желанию. В этом кроется одно из основных отличий пророчества и прорицания. Пророки свободны, они могут удержать слово от Господа. Да, ни к чему хорошему это не приведет, но тем не менее пророк не порабощен и не управляем Святым Духом насильно. А прорицающий является в какой-то мере заложником ситуации. Он вынужден прорицать по тому, что дух прорицания заставляет его это делать. У злых духов нет ни милосердия, ни сострадания. Они даже умереть нормально не смогли и находятся не в лучшем настроении.
Здесь можно возразить, сказав, что пророки тоже могут сдерживать пророчества. И я отвечу, – да, но не совсем это так. Отношения человека со Святым Духом и с духом прорицания складываются совершенно иначе.
Попробую объяснить это на примере Ионы.
И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня. И встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня, и пришел в Иоппию, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него, чтобы плыть с ними в Фарсис от лица Господа. (Иона 1:1–3)
Господь послал Иону в Ниневию, а он рванул в Фарсис. Дальше историю знают хорошо даже дети, в детских Библиях, где кит красочно перевозит Иону во рту в верном направлении. Ну, допустим, там был не кит, а другая рыба, но сути это не меняет. И вот Иона на берегу, ему необходимо идти и сказать о том, что Господь повелел ему сказать. Но проблема в том, что он не хочет. Он бы был рад, как когда-то известный нам герой, Сусанин, лучше погибнуть вместе с врагами, чем дать им шанс выжить. Вот в этом «случае нехотения» у человека прорицающего не было бы шансов, его дух бы заставил сказать все, что захотел. Но в случае с пророком все происходит по-другому. Господь не заставляет его, а убеждает. То есть Дух Святой не давлеет над личностью, не управляет ей без разрешения, не принуждает к действию, а побуждает, создает обстоятельства, которые изменяют наши намерения.
Решение было принято прямо в рыбе. И не просто решение, а правильное решение.
а я гласом хвалы принесу Тебе жертву; что обещал, исполню: у Господа спасение! (Иона 2:9)
Иона идет, долго идет, целый день и пророчествует о том, что еще 40 дней и Ниневия будет разрушена. А ведь это был огромный город, нужно было идти 3 дня, чтобы его пройти полностью (Иона 3:3). Свой родной город мы проходили меньше чем за пол дня. И вот, даже царь поверил и сел во вретище в пепел (Иона 3:6). И Бог помиловал город, не навел на них бедствие. А Иона в своем сердце по-прежнему против! Может быть и у нас так бывает, когда мы не согласны с тем, что Господь нам велит сказать или сделать? И это не конец истории. Дальше Создатель всей Вселенной начинает объяснять своему пророку свое решение, хотя мог бы и не объяснить (Дан. 4:35).
И сказал Бог Ионе: неужели так сильно огорчился ты за растение? Он сказал: очень огорчился, даже до смерти. Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало: Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота? (Иона 4:9–11)
У Царства Света совершенно другие принципы, нежели у царства тьмы, в нем нет места порабощению и лишению воли. Есть только добровольное рабство, которое в общем-то сыновство.