Из того, что отдельные индивиды меняли объекты своей лояльности, не следует также, что группы людей, между которыми они перемещались, не были устойчивыми. Здесь имеют значение правила и нормы, регулирующие появление и последующее поведение отдельных людей, находящихся в движении. Открыто ли членство для всех? Пользуются ли новые члены полными правами внутри группы? И включает ли членство не только обязанности, но и привилегии? Тот факт, что в эти группы явно входили воины более высокого и низкого статусов – не говоря уже о рабах, – ясно показывает, что членство было вовсе не вопросом неограниченного личного выбора человека, если только, конечно, мы не думаем, что много тысяч отдельно взятых людей в Европе V в. просто хотели быть рабами. Поэтому я бы утверждал, что военная элита внутри каждой группы по крайней мере все же имела сильное чувство групповой политической идентичности (носили ли они одни и те же народные костюмы и были ли у них одни и те же народные танцы, как представляли себе националисты XIX в., я понятия не имею), хотя, как и любая идентичность, даже такая могла измениться в соответствующих обстоятельствах. Но в то же время воины более низкого ранга, особенно рабы, играли гораздо меньшую роль в жизни своей группы, так что прочность присоединения отдельных людей к группе сильно ослабевала по мере движения вниз по социальной лестнице[25].
Так или иначе, ваш отклик на эти споры формирует вашу точку зрения на то, что собой представляли паннонийские готы в пути. Мы знаем, что в эту группу входило большое число людей, не участвовавших в боевых действиях, и обоз по меньшей мере из двух тысяч повозок. Для самозваных ревизионистов, которые видят в них свободную группу воинов, это просто обычный вещевой обоз, сопровождавший большинство армий, в котором вы найдете много женщин – жен и проституток, – детей, поваров, цирюльников, артистов и бог знает кого еще. Однако, на мой взгляд, то, что окружающие экономические структуры (а это важное различие между Европой V в. и Европой досовременных времен или даже высокого Средневековья) не могли обеспечивать большое количество профессиональных воинов, дипломатический акцент на необходимости найти сельскохозяйственные земли и тот факт, что членство в группе на высоком уровне вовсе не было открыто для всех желающих, вызывает совершенно другой образ. Скорее не на прототип современной армии, идущей на войну с обозом, а на обозы фургонов буров, громыхающих колесами по дороге на север, подальше от имперской власти Британии, с фермерами-бойцами, их семьями и всем снаряжением было больше похоже переселение паннонийских готов. В этом случае группа состояла бы из большего числа людей, не участвующих в боевых действиях, с более «обычным» распределением возрастов, которым было необходимо взять с собой все имеющее отношение к сельскому хозяйству, оружие и значительные запасы продовольствия.
Но если простое материально-техническое обеспечение означало, что любое решение переехать куда-либо не могло быть принято легко, нет сомнений в том, что в этом случае все действительно замыкалось на политику. Высокопоставленных воинов нужно было убедить, что потенциальные возможности, предоставляемые хаосом в Константинополе, являются достаточно многообещающими, чтобы сделать такое огромное усилие, стоящее всех хлопот. И опять изменение общей обстановки помогло Тиудимиру и Теодориху. Подтвержденный факт: группы населения с установившейся традицией массовых переселений в большей степени, чем оседлые группы, готовы (даже если история пропустила одно или два поколения) к тому, чтобы использовать дальнейшее переселение в качестве стратегии для своего развития. И по крайней мере военная элита – ключевая группа, которую нужно было убеждать, – имела давно установившуюся историю миграции. Они являлись потомками готов, которые совершили – возможно, в несколько более коротких этапов – одно долгое путешествие от берегов Балтики до Черного моря в III и начале IV в., и еще одно – с востока Карпатских гор до Среднедунайской Венгрии в конце IV и V в. А раз так, то их легче было убедить в том, что пускаться в путь имеет смысл[26].
25
Я изложил свои собственные взгляды на спор об идентичности, так как он имеет отношение к так называемым (римлянами) варварам позднеантичного периода, в более полной форме – см.: Хизер (2008) со всеми ссылками. Альтернативные точки зрения можно найти, например, в различных исследованиях – см.: Джиллетт (2002) и Холсэл (2007), с. 2, см. также: Хизер (2009), с. 1 и 11, чтобы найти ключевую интеллектуальную связь, которая действует в этот период между концепциями идентичности и реальностью или нереальностью крупномасштабных миграций. Ключевое доказательство того, что паннонийские готы на самом деле были склонны заниматься сельским хозяйством, предоставляет Малх фр. 18.3, c. 4305 и далее; из 20, c. 438.55 и далее; из 20, c. 446.199 и далее; и обсуждается у Хизера (1991), с. 242 и далее. Все последующие постраничные и построчные ссылки на сохранившиеся фрагменты истории Малха опираются на издание и перевод Блокли (1983).
26
Караван фургонов: Малх из 20, P. 448, 1.245; ср.: Хизер (2009), 28 и далее – все ссылки на переселенческие традиции.