Неримские, в основном аграрные, экономики ежегодно производили также лишь небольшие излишки, на которые можно было содержать лишь относительно ограниченное число специалистов-некрестьян. В результате и профессиональные воины, и наличные деньги, на которые можно было купить их услуги, имелись далеко не в изобилии. И лишь в весьма необычных обстоятельствах (которые включали главным образом доступ к финансам Рима честными или нечестными способами) короли государств, расположенных по ту сторону границы Римской империи, могли накопить достаточную военную мощь, чтобы править на больших территориях. Не великие императорские династии, а небольшие королевства, управляемые, по сути, военачальниками, стали естественным веянием времени. А крупные гегемонии имели тенденцию являться временными и существовали, пока были живы их особенно эффективные лидеры. Возвышение и падение гуннской империи Аттилы изменило эту ситуацию двояко. Во-первых, в неримском мире за пределами границ империи произошел выброс золота, особенно на Среднедунайской равнине гуннов. Движимые богатства римлян были главной целью военных походов гуннов, будь то военная добыча или ежегодные ассигнования (субсидии), которые увеличивались с каждой победой гуннов и достигли максимума – 2000 фунтов в год. Все это не только явствует из текстов, но и подтверждается археологическими находками – новые богатства эры гуннов представлены в многочисленных захоронениях, изобилующих золотыми предметами. Когда в середине 450-х гг. гегемония гуннов начала ослабевать, обнаружились огромные богатства, из-за которых началась конкурентная борьба среди военных вождей вроде дяди Теодориха и его соперников, образовавших второй уровень руководства империей. И только благодаря богатству хотя и на короткий срок, но были поддержаны крупные политические структуры, возникшие из-за их конфликтов.
Во-вторых, даже после того как в середине 450-х гг. «отвалились» колеса империи гуннов, общее воздействие периода их власти – совместный результат побед Аттилы и большой концентрации людских военных ресурсов, которые он собрал для их достижения, – проявилось в том, что долгосрочное стратегическое равновесие сил на Дунайской границе должно было переместиться дальше от Римской империи. Властям Восточной и Западной Римских империй пришлось иметь дело с большими по численности и более эффективными в военном отношении вооруженными силами соседей. Это означало, что новые государства, образовавшиеся в 450-х гг. вокруг таких фигур, как Валамир, могли по праву (или не по праву!) сохранять доступ к богатствам Рима, занимая бывшие римские земли, на которых все еще существовала экономика более развитая, чем на любой другой территории за границей ранее могущественной империи, и устанавливая политические отношения с римским государством, которые включали выплату субсидий. По мере того как власть гуннов ослабевала – а это произошло удивительно быстро в течение десятилетия после смерти Аттилы, – и они прекратили тормозить процесс политической централизации среди подвластных им народов вроде готов, среди бывших подданных гуннов быстро образовались новые боеспособные группировки, постоянно враждовавшие между собой. Более того, они бросали алчные взгляды на «куски» бывшей Западной Римской империи и рассчитывали на потенциальные субсидии от Восточной.
Валамир последовал обоим элементам этого рецепта успеха буквально. Вскоре после устранения им ближайших соперников-готов мы обнаруживаем, что под его властью оказалась часть старой западной римской провинции Паннония, а сам он изо всех сил стремился получить иностранную помощь от Константинополя. Молодой Теодорих торопился в этот город именно как один из гарантов такой сделки, по условиям которой триста фунтов золота ежегодно отправлялись Валамиру – то самое количество регулярно поступающей наличности, которое оказывалось чрезвычайно кстати, когда вам нужно было убедить воинов, что вы заслуживаете их верности. Археологические находки совершенно ясно показывают, как Валамир и иже с ним использовали эти ценности, чтобы добиться политической поддержки. Остатки постгуннской Центральной Европы демонстрируют смесь римских импортируемых товаров, особенно амфор с вином, и некоторых очень богатых личных украшений для мужчин и женщин. Все это являлось отличным средством для упрочения власти среди потенциальных приверженцев. Взаимосвязь между представителями неримских династий, перебиравшимися на римскую территорию (или, по крайней мере, поближе к ней), и их способностью использовать римские богатства для наращивания своей власти путем привлечения гораздо большей военной помощи, чем ранее это было возможно, все еще оставалась чрезвычайно сильной, когда в V в. рухнула Западная Римская империя[11].
11
Триста фунтов золотом в год, получаемых Валамиром: Прискус fr. 37. Контраст между видимым богатством черняховской культуры IV в. при главенстве готов и золотом периода гуннов потрясающий. Ср., напр.: Хизер (1996), с. 3 с Бирбрауэр (1980) или Бона (1991). Хизер (2009), с. 5 показал более широкое влияние подъема и падения империи гуннов более подробно и со всеми ссылками на существующие знания.