— Я сама решаю, где с кем и как, — слышит он, будто издали, грубый и злой голос Примроуз. Парня выводят из клуба, единственное, что может сделать Гейл — прокричать «Потаскуха» юной девушке, склонившейся над избитым только что Гейлом телом мужчины.
По счастью, парню сходит это с рук, но на следующее утро он вынужден выслушивать долгий монолог от начальства из Капитолия. Оправдываться нет смысла — он сам во всем виноват. Гейл пропускает работу, оставаясь дома. Днем он кажется совсем пустым. Миссис Эвердин на работе, а Примроуз, должна быть в школе, наверстывая упущенные годы. Ее мать долго уговаривала школу, чтобы девушка нагнала своих сверстников за год и в следующем, пошла в медицинский институт. В двенадцать часов Гейл, сидевший в гостиной с кружкой горячего кофе слышит скрежет открывающегося замка, а в следующий миг в дом вваливается Примроуз. Еле стоя на ногах, девушка скидывает с себя куртку, которая прежде была на ней в клубе и неровными шагами, опираясь на дверь идет в ванную. Гейл тут же подскакивает с дивана.
— Прим, ты пьяна? — от громкого голоса Хоторна, девушка кривится, сжимая виски длинными тонкими пальцами.
— А можно не орать? — грубо отвечает та, и вновь устремляется к заветной комнате со спасительным душем.
— Я тебя еще не отпускал, — парень хватает девушку за руку, разворачивая к себе, гневно смотря на нее, — Где ты была?
— Не твое дело! — огрызается та. От нее несет перегаром, потом, слишком сладкими духами и мускусом.
— Нет как раз мое! — крик парня оглушает, голова еще больше начинает болеть.
— Ты. Мне. Никто. И не твое дело где я и с кем я, — чеканя каждое слово, рвано, превозмогая боль и подавляя подступившую тошноту в горле заявляет Прим, — Иди в задницу со своими вопросами! Ты мне никто и звать тебя никак. Я не помню тебя и на этом все. Отпусти, мне надо в душ! — с этими словами девушке все же удается выпутаться из цепкой хватки парня и она стремительно уходит в ванную, закрываясь в ней.
«Что же стало с милой и доброй девушкой?» — проносится в голове Хоторна. Он решает уйти в свою комнату и дождаться ее матери, а потом все тщательно разузнать о прошедших неделях. Как она могла допустить такое, ведь он был уверен, что это не первый раз. С кем девушка связалась, что с ней творится и как это исправить — мысли роились в голове не давая сосредоточиться и Гейл просто взвыл от безысходности. Одно казалось ему точным - в том, что случилось с девушкой виноват Он!
***
Когда миссис Эвердин вернулась с дежурства, Прим не было дома как минимум час. Крутой, по её версии, мужлан с небритой бородой и длинным хвостом на зверски громко ревущем байке подкатил к их дому и, по-братски подмигнув Гейлу, забрал малышку и увез. Хоторн только и мог, что сжать кулаки и с остервенением ударить по бетонной колонне. Боль от руки быстро добралась до всего тела, смешиваясь с щемящим чувством внутри.
— Да что с вами такое?! — гневно орал парень, не веря словам матери, — И вы… Вот просто так… Все ей попускаете?! — речь была отрывочна, как и мысли, родившиеся в его голове; размахивая руками, Гейл наворачивал круги по гостиной, совершенно не обращая внимание на плачущую женщину, бессильно сжавшуюся в кресле, изо всех сил сжимающую горячую кружку ромашкового чая.
— Она сказала, что я ей никто, — шёпотом пролепетала она, боясь поднять взгляд на молодого человека, с интересом высматривая в жидкости ответы, — Я ей не нужна и она здесь только, чтоб её не забрали в детский дом, — голос дрогнул и в кружку упала горькая слеза, скатившись по испрещенной морщинами щеке.
— И вы вот так просто сдались?! Да она же сама на себя не похожа. Бездушная тварь, — Гейл смахнул с тумбочки книгу, и та с глухим грохотом упала на деревянный пол, испугав и без этого напуганную таким поведением ее «сына» женщину.
«Хватит» — нежный и столь знакомый голос обрушился лавиной в голове Хоторна. Медленно перед ним появился любимый силуэт, с каждой секундой принимая человеческие очертания, пока перед ним не появилась Прим. Нежный ангел с длинными косами, в белоснежном длинном сарафане, босые стопы висели в воздухе над полом. «Ты сам виноват во всем! Ты напугал маму! Ты в ярости! Хватит!» голос звучал набатом, скручивая мышцы живота. Гейл растерянности смотрел на неё, сползая по холодной стене, оседая на полу. «Ты мне обещал, но даже не попытался» — никакой злости, упрека или раздражения, только обреченность и грусть, такая глубокая, что могла бы затопить пол мира. А потом девушка исчезла.
***
Рев мотора и музыки оглушают, взрывают воспаленные выпивкой мозги. После слов Прим-призрака, захотелось только одного — залить в себя много алкоголя, затопить в нем горе, ревность, злость. И Гейл ушёл в единственный хороший бар в Дистрикте. Туда, где недавно видел Прим и даже не думал, что опять её увидит.
Увидел. Девушка без стеснения целовалась с очередным байкером на парковке, позволяя его языку добираться до гланд, а рукам пробираться под тонкую ткань блузы, изучая хрустальную нежную кожу. Парень, что чуть ли не трахал её на улице был моложе того, с кем она уезжала, но не уступал в плечах и мышечной массе. Волосы на его голове крепко собраны в пучок, черная майка прилипла к потной груди, а кожаные брюки чуть ли не лопались от натяжения сильных мужских икр, облегая ягодицы. У парня дыхание от этой картины сбилось, вязкая, тягучая тяжесть влилась в живот, заполняя пустоты. Хотелось крушить, орать, сделать хоть что-то, только бы избавиться от нахлынувших чувств, от ощущения полного опустошения. Кровь застучала в висках, алая, солоноватая кровь, подпитанная кислотой отчаяния и горечью поражения. Та девушка, которую сейчас видел Хоторн опративила ему, но как же ему захотелось разрушить эту сексуальную, развратную, показушную картину. Злость смешалась с алкоголем и вылилась водопадом. Гейл вмиг подлетел к целующейся парочке, с силой отлепил Прим, и звонкая пощёчина обожгла девичью щеку. Затем последовали беспрестанные удары по лицу байкера, ребрам и животу. Гейл вымещал на нем все чувства, скопившиеся комком в глубине груди, под ребрами, между лёгких. Вскоре подоспело несколько друганов байкера. Они оттащили Хоторна и начали бесстрастно отвечать на каждый его удар десятком своих. Он упал на колени, ощущая, что сзади кто-то его держит, не давая совсем упасть на грязный мокрый асфальт, били битами, добавляя ногами, кулаки то и дело врезались в его окровавленное тело. И где-то на задворках сознания, Хоторн слышал тонкий, испуганный голосок, так похожий на голос прежней доброй ласковой милой Примроуз; она кричала, просила остановиться, плакала. К приезду скорой помощи на теле Гейла не осталось живого места. Все тело источало боль, каждый вздох отдавался тупой резкой болью, каждое движение. Пошевелить не удавалось ничем. Мысли разбегались в разные стороны, как и силуэты. Темнота поглотила его разум. Последнее, что слышал Хоторн — кричащую Прим, умоляющую его не умирать.
А потом темнота.
========== Глава шестая ==========
Яркое дневное солнце сияет на чистейшем голубом небосклоне, освещая, всё ещё зелёные, долины, горы и водную гладь большого, круглого, похожего на зеркало озера. Осень уже переступила порог, приказывая деревьям скинуть свои золотые, красные, а где-то и зеленые одеяния, покрыть ими землю, согреть, дабы сберечь в холодные зиминие морозы. “Осенний листопад - самое прекрасное явление на свете”, - думал юный Гейл Хоторн, прогуливаясь по усыпанной листвой поляне, радостно щурясь лучам тёплого солнышка, вдыхая свежий осенний воздух. Рядом задорно смеясь, бегала маленькая светловолосая девочка. Она шустро подкидывая вверх охапки сухих опавших листьев и танцевала в такт с ними, иногда обсыпая и Гейла, от чего на хмуром, смуглом юношеском лице проступали милые радостные моршинки возле уголков губ и глаз.