— Что? — глаза парня вмиг стали величиной с футбольное поле, он вскочил и вмиг очутился около телефона. Набрав номер, записанный аккуратным почерком Хейзел, он вслушивался в медленные гудки. Наконец тонкий женский голос в трубке обреченной заговорил: «Приёмная Генерала Амвецкого слушает»
— Здравствуйте, леди! — быстро начал парень, — Я офицер Гейл Хоторн, мне…
— Минутку, офицер, сейчас переключу, — не дав договорить, дамочка с той стороны провода нажала большую кнопку на телефоне, переводя парня дальше по линии к самому Генералу.
Гейл долго стоял у телефона, сдвинув брови, и только кивал голосу в трубке, прикрывая глаза и все сильнее сжимал свободную руку в кулак так, что костяшки стали совсем белые. Мать с нескрываемым волнением смотрела на сына, боясь за него, прижав к груди полотенце, что держала в руках. Даже дети затихли и лишь изредка Вик и Рори тихим шепотом переговаривались, из-за чего Пози хмуро смотрела на них и шикала. Она так часто вела себя совсем как взрослая, что забавляло старшего Хоторна.
После, казалось бесконечного, разговора, сдерживая свой гнев, Гейл положил трубку, попросил прощения и ушёл наверх, а остальные так и сидели, молча, боясь нарушить звенящую тишину. Они слышали, как Гейл поднялся по лестнице наверх, как хлопнула дверь его комнаты и сильный, глухой звук удара о стену чем-то тяжёлым, а потом скулящее «Чёрт!»
Хейзел на минуту будто окаменела. Она всегда любила своего первенца, но как только умер мистер Хоторн, Гейл закрылся, стал молчалив и сух с матерью, она так и не нашла к нему подход. Поэтому мать никак не могла решиться подняться и поговорить с парнем.
Зато маленькая, восьмилетняя Пози всегда знала, как общаться с братом. Гейл качал её на руках ещё когда той было два года от роду, в четыре Пози засыпала только рядом с ним, когда ей плохо спалось, не говоря уж о том, что девушка проделала огромный и опасный путь, одна, чтобы хоть немного побыть с братом. Только ей Гейл доверял свои секреты, которые она держала в себе лучше всякого сейфа.
***
Гейл быстро поднялся наверх в свою комнату. Сквозняк громко хлопнув дверь. От стука в голове парня перемкнуло, и он больше не мог сдерживать злость и обиду, что вскипали в его сердце, и он с разворота вдарил кулаком по стене чуть левее двери. Физическая боль немного приглушила внутреннюю. Хоторн нервно достал сигарету и чиркнул спичкой. Никотин, проникающий в организм притуплял чувства, но не на столько, чтоб этого хватило. Вдох — выдох. Вдох — выдох.
Послышался стук двери. Брюнет было хотел наорать на не желанного гостя, но увидев своё маленькое Солнышко, осекся.
— Пози? — он постарался держаться спокойно, — Что-то случилось, — парень оперся на дверной проем между балконом и комнатой и стал внимательно смотреть на его принцессу.
— Это я хотела спросить у тебя! — слишком серьёзно, даже для Пози, сказала сестра.
В маленьком голубом платьице девочка была похожа на большую куклу или на ангела. Пози бесцеремонно прошла через комнату до кровати, села на неё и похлопала по месту возле себя, приглашая брата сесть.
— Тебе срочно нужно выговориться, ты сам не свой!
Гейл судорожно улыбнулся, он так отвык от такого поведения сестры, но все же сел. Ему и вправду нужно было с кем-то поговорить.
— Меня переводят в другое место из Капитолия, — смотря на пол начал он.
— И что же тут плохого? — Пози искренне не понимала огорчения брата.
— Да все, — парень схватился за голову и начал говорить скорее себе, чем сестре, — Я привык служить около президента, следить за её безопасностью. А теперь я буду следить за «очень важными», — Гейл скопировал голос и интонацию Генерала, - объектами в четвертом…
— И что же тут такого? — спокойно отозвалась девочка, выждав минутную паузу и убедившись, что брат больше не хочет ничего сказать ей сам.
— Да как ты не понимаешь?! — он резко встал и начал нервно ходить по комнате, — Какие объекты могут быть в четвёртом?! Там ведь одни рыбаки? Мне что, следить за рыбной мафией или охранять особо важный рыбный склад?! — парень перешёл на надрывный крик, — Что МНЕ там делать, а?! Мне, офицеру главного полка, человеку, что прошёл революцию и видел её в первых рядах. ЧТО?!
— Гейл! Как ты не понимаешь, — Пози вдруг поймала обреченный взгляд брата, и тот остановился, окаменел под чистым, серьёзным детским взглядом, - Может ты многого не знаешь, ведь под развалинами 13 Дистрикта таился целый город! Кто знает, что таит в себе четвёртый, ведь пограничный между дальними дистриктами и пристолистными, — Гейл согласно опустил взгляд в пол и встал на колени рядом с Пози, положив голову на её маленькие коленочки.
— Ты права, я зря сорвался.
— Да, зря. Ты привык к роскоши и важности в Капитолии, и боишься потерять узы правления, но может там, в Четвертом, ты будешь нужен и ценен намного больше, чем в столице. Тем более там теперь главная больница всей страны. Ты увидишь миссис Эвердин, сможешь передать привет от дочери.
Гейл ничего не сказал, лишь благодарно обнял сестру. К ночному поезду до Четвёртого все вещи были готовы за несколько часов. Гейл успел даже забежать к Китнисс и узнать, не хочет ли она что-то передать матери и получив немного резкий отказ вернулся домой. В дорогу парня провожали все: мать, братья и Пози, даже Пит дружески пожал руку, сказав, что они с Китнисс будут его ждать в гости. Пози крепко обняла брата, пообещав никогда больше самовольно не приезжать, а Гейл в свою очередь — почаще звонить.
Поезд плавно тронулся в путь. Гейла ждал целый день в дороге до нового пункта службы, а значит новых приключений, историй и новой жизни.
***
Время неумолимо двигалось вперёд, работа в новом дистрикте съедала Гейла Хоторна, который теперь носил капитанский погоны. Многие удивлялись, как он, в свои двадцать с лишним лет мог заслужить такую честь, и мало кто замечал седину на висках, глубокие морщины на лице, и бесконечную усталость в глазах. Кажется, ни один самый глубокий сон не сотрет её. Никто не видел как сильно работа съедала Гейла. Почти никто.
Пожалуй только один человек в этом процветающем дистрикте мог увидеть, за маской вечно серьёзного молодого капитана, с завышенными требованиями к подчинённым, одинокого парня, совсем недавно запихнувшего в себя мешок военного пороха, забравшего жизни невинных людей, потерявшего друзей и девушку, что так любил. Этим человеком была миссис Эвердин, мать той-самой-сойки-пересмешницы-символа-революции.
Когда Гейл только приехал в Четвёртый дистрикт, женщина предложила ему пожить у себя в уютном домике в отдалении от шумных и людных улиц, в глубине жилой части дистрикта. Она и слышать не хотела отказа, ссылаясь на то, что уже не молода и многие домашние дела не может делать, да и в больнице задерживают допоздна, так что ей нужен тот, кто будет колоть дрова, топить печь и чинить сломанные вещи, а Гейл Хоторн, еще в юношестве, был на все руки мастер. Нехотя, парень согласился и часть его души была искренне рада. Ему очень не хотелось жить одному в квартире в самом шумном районе.
Прошло несколько недель с приезда Гейла. Он уже успел разобраться в новых для него делах, чуть прижиться в новом доме и даже осмотреть дистрикт. Все было бы прекрасно, если б не одно большое НО… Гейлу все ещё снились кошмары. Точнее один. Много ночей подряд этот кошмар изменялся, наталкивая парня на вопросы, вороша воспоминания, и, когда тот отвечал на них, создавал новую картинку. Сейчас же эта история приобрела совершено новый вид. Каждую ночь уже неделю подряд, как только Гейл погружался в сон, из удушающей темноты появлялся ослепительный ангел с лицом Примроуз Эвердин, сестры Китнисс, погибшей в самой последней битве революции.
Ангел просил о помощи, неистово кричал, будто от боли. «Спаси меня! Спаси» молила девушка. И все, больше ничего, но даже этого хватало, чтобы Хоторн просыпался в поту посреди ночи, задыхаясь, садился на край кровати и слушал барабанный стук сердца где-то в висках. С каждым днём становилось хуже. Гейл стал совсем злым, невыспавшимся, кричал на подчиненных и пачку за пачкой выкуривал сигареты.