— Я, не могу тебе сказать. Это очень секретно.
— Пожалуйста, — только и смог выговорить Гейл, после чего закрыл глаза. Несмотря на обезболивающее, в голове что-то глухо ныло, — Это очень важно, — он сглотнул и опять открыл глаза, — Я слышу голос в своей голове, и эта жуткая боль… Я не хочу, — глубокий вздох, попытка утихомирить взбушевавшееся внутри чувство обреченности, бесконечной боли, — Не хочу верить, что я… сошёл с ума? — последние слова явно давались сложно.
— Послушай, — женщина вероятно сдалась, — Солдаты Капитолия не просто так охраняют это здание. Под больницей скрыта самая большая лаборатория в стране. Многих экспериментов, что проводятся в лабиринтах палат и комнат внизу даже я не знаю, — женщина остановилась, набираясь смелости, только неровное сбивчивое дыхание Гейла нарушало тишину, — Та комната, в которую ты, вероятно пытался попасть… В ней скрыт от глаз самый главный для меня эксперимент… Я не знаю, как тебе объяснить, — миссис Эвердин сжала ладонь парня, — Это все очень сложно, даже… невероятно, — в её глазах Хоторн читал смесь страха, благоговения и радости. От нетерпения живот сжало в спазме, он и не догадывался, что же скрыто в этой робости, — Мне пора идти, — вдруг одними губами прошептала женщина и встала, собираясь уходить.
— Стойте! — на сколько было возможно громко вскрикнул Гейл, — Скажите, что же там, за дверью! Это очень важно! — парень часто задышал, ему хотелось встать и остановить собеседницу, выведать тайну закрытой двери, но накатившая усталость не позволила ему.
— Как только ты вновь сможешь встать, я покажу тебе то, что скрывают эти стены.
Дверь глухо захлопнулась, оставляя Хоторна в одиночестве.
***
Сам не свой, Гейл никак не хотел засыпать. Ещё одного ночного кошмара он не переживёт. В голове весь день вертелись картинки прошлого сна: нежный ангел с лицом юной Примроуз на белоснежном облаке, огромные с сине-серым отливом крылья медленно и редко вздымаются и опадают, босые ноги ровно стоят на, кажется совсем не устойчивой, поверхности облака. Она медленно поднимает ранее опущенную голову и в её доселе чистых голубых глазах полыхает пламя. Все пространство заполняется чёрной сажей и удушающем дымом, так, что лёгкие сжимаются почти до потери сознания. Одежды ангела, как и крылья возгораются, прожигая чёрные дыры, а из нежных уст вырывается истошный крик, пропитанный болью. «Ты это сделал со мной! Ты!» — от крика, заставляющего нутро сжиматься, Гейл просыпается, вдыхая кислород в легкие, судорожно вытирая холодные капельки пота со лба и висков. Живот крутит от пережитого во сне.
И так каждый раз. Хоторн просто отказывается спать, боясь снова увидеть боль и отчаяние в милых глазах, как руки, сжимаются в кулачки, и маленькие бусинки слез проступают в уголках глаз.
Не прошло и дня, чтоб парень не вспомнил тот злосчастный день, когда семья Эвердин потеряла маленькую свою частицу. И это полностью вина Гейла. Он так и не смог убедить себя, что это сделал не он. Ведь идея была его:он придумал всю муть с двумя взрывами, которую Коин так цинично использовала на детях. Добрая и благородная Примроуз погибла только из-за него.
Гейл от досады бьёт еще не зажившим кулаком в стену, даже не жмурясь от боли. Все чего он хочет — прощения. Но у кого просить, когда того человека нет, и он только и может что являться к нему, в снах, пытаясь объяснить что-то.
***
— Послушай, — миссис Эвердин говорит очень тихо, стоя спиной к массивной железной двери, — То, что скрыто за дверью, может тебя шокировать, поэтому я прошу выслушать меня после. Хорошо?!
Гейл ничего не говорит, лишь не терпеливо кивает, пытаясь выбросить из головы, что так не вовремя начала болеть, прошлую ночь.
Белый свет комнаты резал глаза и Хоторну понадобилась целая минута, чтобы привыкнуть к нему. Он аккуратно прошёл за женщиной к больничной кровати, обставленной разными неизвестными ему аппаратами. Сердце будто остановилось, когда на светло-голубой простыне парень увидел девушку. Знакомая копна светлых волос раскинулась по подушке, лицо было расслаблено, и, казалось, она не спала, а, скорее, была мертва. Потому что он думал, да ВСЕ думали, что она МЕРТВА
— Но… Как?! — Гейл ошарашенно смотрел то на доктора, то на девушку, — Она же… — нужные слова никак не приходили в голову, и парень затряс ей, пытаясь хоть как-то осознать увиденное, — Как это возможно?! Прошло ведь несколько лет, и… — Гейл перешёл на шепот, — Её же разорвало бомбой! Как она может вот так лежать здесь?!
Он пристально вглядывался в знакомые черты. Все в ней было обычно, даже идеально обычно, будто кто-то нарисовал её и оживил рисунок. На теле девушки не было ни одного шрама, ни намека на смерть. Сердце больно заныло: вместо того чтоб радоваться, он ищет ответы. Но зачем? Нужны ли они ему?
Хоторн с надеждой и непониманием посмотрел в глаза женщине напротив.
— Я понимаю, все кажется невозможным и необъяснимым, но поверь, я смогу все объяснить. Наверху, у меня.
— Она спит? — голос слишком хриплый.
— Это… Сложно… Пойдём, — миссис Эвердин нежно погладила парня по плечу и подтолкнула к выходу. На сегодня потрясений ему точно хватит.
========== Глава третья ==========
***
— Что значит она не совсем жива?! — возглас Гейла, казалось слышала вся больница дистрикта.
— Гейл, послушай, — нежно, почти шепотом, пытаясь хоть как-то усмирить взвинченного капитана, — Мы лишь хотим вернуть её, понимаешь? - она вся съежилась в попытке стать ещё меньше, опустив голову, чтобы не показывать слёз.
— Как?! Как вы её вернете?! — после минутного молчания, так и не сумев совладать с эмоциями, парень начал прохаживаться взад и вперёд по маленькому кабинету доктора Эвердин; прошло не больше десяти минут с момента, как они вышли из злосчастной палаты, но обоим казалось, что не меньше нескольких часов, — Это же… — он осекся, — Да просто не возможно!!! Как?! — Гейл набрал в лёгкие воздуха и перешёл на более спокойный тон, — Она несколько лет считалась умершей, да её тело разлетелось на кусочки по площади… Как вы её собираетесь вернуть?! Как?!
— Гейл… Послушай, — женщина отошла в угол к окну и, чуть не плача от такого тона и таких слов, пыталась хоть что-то вставить в нескончаемый монолог вопросов и почти звериных рыков, — Самые талантливые доктора работали над этим проектом и… — парень не дал ей договорить.
— Проектом?! Это. Ваша. ДОЧЬ! Вы даже не можете её так назвать! Она для вас просто… Просто… Эксперимент, — последнее Гейл почти выплюнул через сомкнутые зубы, — Вы восстановили тело? Замечательно! У вас теперь есть кукла в полный человеческий рост! Но что с остальным?! Даже если ваши долбанные доктора Франкенштейны и сделали невозможное с её телом, как… — парень перешел на шепот, — Какой будет её душа?
— Я не знаю. Никто не знает, — в голосе миссис Эвердин звучала безнадега и обречённость, её руки беспомощно свисали по бокам, в глазах затаилась печаль, от которой сердце Хоторна сжалось.
— Кого бы вы не вернули, это будет уже не Прим.
Дверь громко захлопнулась, оставляя доктора, замкнутую в четырех стенах. Отдаляющиеся шаги гулко шаркали по больничной плитке.
***
Эта ночь была особенной. Гейл вернулся домой со службы поздно вечером, съел заботливо приготовленный миссис Эвердин ужин и бухнулся на прохладную постель, приняв перед этим горячий душ.
Ему снился старый полуразвалившийся домик в шлаке Двенадцатого дистрикта, пыльная дорога, ведущая в город и маленькая белокурая девчонка, бегущая прямо на него. И чем ближе девчушка была к Гейлу, тем старше казалась. Когда между ними осталось всего пара шагов, Хоторн с лёгкостью мог сказать, что перед ним стоит Примроуз Эвердин, и выглядела она так же, как в последний раз: светлые волосы аккуратно убраны в пучок, на худом и угловатом теле больничный белый халат висит мешком, перевязанным красным поясом на тонкой талии. Внешняя хрупкость удивительно подчёркивалась твердым и героическим характером, несклоняемой силой воли и до невозможности добрым, щедрым и любящим сердцем.