— Вы станете такими же, как Геринг и ему подобные, если подвергнете меня пыткам, — произнес Спрюс, и голос его дрогнул. — На самом деле, вы будете еще хуже, потому что заставите себя быть похожими на него. И все — ради цели, которая, возможно, даже не существует! А если и существует, то достигнув ее, вы окажете себе плохую услугу.
— Скажите нам правду, — потребовал Таргоф. — Не лгите! Мы знаем, что вы — их агент. Возможно, вы — один из тех, кто несет прямую ответственность за то, что произошло с человечеством.
— Там, в очаге, сверкают языки пламени, — сказал Бартон, — и если вы не начнете говорить, мы... одним словом, огонь — наименее мучительное из того, что вам предстоит. Я хорошо знаком с китайскими и арабскими методами ведения допроса. Уверяю вас, они изобрели чрезвычайно утонченные способы извлечения истины... И я без угрызений совести применю свои знания на практике.
Спрюс побледнел, пот выступил на его лбу.
— Вы можете потерять вечную жизнь, если пойдете на это, — тихо произнес он, дрожа. — Как минимум, вы будете отброшены далеко назад на вашем пути, что замедлит достижение конечной цели...
— Какой цели? — спросил Бартон, но Спрюс не обратил на него внимания.
— Мы не можем выносить боль, — прошептал он, словно в полузабытьи, — мы слишком чувствительны...
— Вы будете говорить? — резко прервал его Таргоф.
— Даже мысль о собственной смерти причиняет боль... ее стараются избегать, хотя иногда она совершенно необходима... — Спрюс продолжал шептать, как будто хотел убедить себя в чем-то. — И потом, я же знаю, я уверен, что снова буду живым...
— В огонь его! — приказал Таргоф людям, державшим Спрюса.
— Одну минуту, — вмешался Монат, подняв тощую руку. — Послушайте, Спрюс, наука моего родного мира намного опередила земную. Поэтому среди присутствующих здесь, я наиболее подготовлен к тому, чтобы строить обоснованные предположения. Возможно, мы обойдемся без пыток и даже не заставим вас мучиться от сознания совершенного предательства. Вы должны только подтверждать или отвергать то, что я буду говорить.
— Слушаю вас, — кратко ответил Спрюс.
— Согласно моей теории, вы происходите с Земли. Хронологически вы принадлежите к эпохе, которая наступит много позже 2008 года. Очевидно, вы являетесь потомками тех немногих, кто избежал действия моего деструктора. Судя по уровню технологии и энергетической мощи, которая потребовалась для преобразования поверхности этой планеты в одну огромную речную долину, вашу эпоху отделяет от двадцать первого века большой временной период. Могу я предположить, что вы относитесь к пятидесятому столетию?
Спрюс бросил взгляд на огонь в камине, затем сказал:
— Добавьте еще два тысячелетия.
— Если эта планета таких же размеров, как Земля, то на ней непросто разместить всех людей. И кое-кто тут отсутствует. Где же они — мертворожденные, дети, не дожившие до пяти лет, слабоумные, сумасшедшие? Где те, которые жили на Земле после двадцатого века?
Спрюс снова посмотрел на пламя, и губы его дрогнули.
— Где-то в другом месте, — сказал он, пожимая плечами.
— У специалистов моей планеты, — продолжал Монат, — имелась теория, что когда-нибудь нам удастся заглянуть в прошлое. Не буду вдаваться в детали; речь шла только о том, что события прошлого можно будет наблюдать визуально и записать их. Путешествия во времени, конечно, чистая фантастика.
Он испытующе уставился на Спрюса, но тот молчал, опустив голову и сжав губы. Монат вздохнул и продолжал:
— Предположим, что ваша цивилизация способна совершить то, о чем только теоретизировали ученые моего народа. Предположим, что вы сделали записи каждого человеческого существа на протяжении всей его жизни. Затем подобрали подходящую планету и переконструировали ее нужным образом. Где-то может быть, под ее поверхностью — установлены конвертеры, преобразующие энергию в вещество и использующие тепло расплавленного ядра планеты; там же находятся устройства, способные воссоздать тела по ранее сделанным записям. Достижения биотехнологии позволяют вам омолаживать тела, восстанавливать утерянные конечности, глаза и так далее, исправлять любые физические недостатки.
Монат снова посмотрел на Спрюса, словно ожидал подтверждения своих слов; помолчав минуту, он заговорил снова:
— Затем вы, очевидно, сканируете вновь созданные тела и помещаете записи в какое-то огромное запоминающее устройство. Старые тела уничтожаются, а новые воссоздаются около грейл-стоунов путем передачи соответствующих сигналов по гигантской сети — той сети, что связывает в единую систему все грейлстоуны и три раза в день заряжает наши чаши. Эти устройства, которые я описал, вполне могут быть размещены под поверхностью планеты. Таким образом, в нашем воскрешении нет ничего сверхъестественного, — Монат перевел дыхание и пристально посмотрел на Спрюса. — Вопрос в том, зачем все это нужно?