— Упо-о-ор! Упы-ы-ырь! — насмешливо протянул Пётр, — Да он повёлся, как сучий щенок на лакомый кусок мяса. Халяву почуял. Вот и весь ваш упырь… Никакой хватки. Ничего не боялся… Кирилл! Царствие ему небесное, — святоша закатил глаза в потолок, —…он всё продумал и всё устроил. Вовремя тогда позвонил, чтобы мы подготовили клетку… Ой, как вовремя! Одно мы не учли, — рыкнул упыреборец, —…этот кровопийца силё-ё-ён. Причём силён настолько, что ему обычную кирпичную кладку проломить не составило труда. Ка-а-ак я тогда каялся, что не послушал древних писаний… Слеп был! Сле-е-е-еп! А зря-я-я-я! Хотя капкан на упыря получился, как сейчас модно выражаться — знатный, — он прожигающе зыркнул на сидящего перед своей «святой» персоной следователя ФСБ.
— Ну вот поймали вы вампира.
— Не вампира, а упыря, — фыркнул батюшка.
— Не суть… Но пусть будет — упыря. Изловили вы его… а дальше-то что? Если вы понимали, что его нельзя выпускать и осознавали, какую угрозу Шестаков несёт обществу, то почему не обратились в органы? Почему второй раз умолчали, когда пытались самостоятельно свести счёты в доме?
— М-м-м-м! Что было в Ярославле, я не при делах. Меня там не было. А в подземелье… хотели голодом и жаждой заморить, — ухмыльнулся Пётр, — Чтобы выбить эту тварь из сил, а потом сдать… — святоша умолчал об аудиенции к владыке.
— Не проще ли было сразу в полицию? — чекист постучал пальцами по столу.
— Нет, не проще! Нам бы не поверили… Сочли бы за умалишенных. Разве не так? Там в Ярославле, когда я приехал помочь, — святоша акцентировал голосом свои искренние намерения, —…меня, готового к сотрудничеству, просто объявили виновным. Без всякого, как у вас там… суда и следствия. Так что, только бог нас рассудит! Бог нам всем судья!
— Но то, что вы и ваши коллеги устроили в монастырских катакомбах и там в Ярославле, это подсудное дело. Вы понимаете это? А если бы Шестаков вас всех убил? Размазал по стенам? — чекист был прям в своих вопросах.
— А я это и не отрицаю… потому что он практически так и поступил, — Пётр невольно потянул ладонь к некогда сломанному но успевшему уже зажить ребру, — И то что мы выжили тогда, и то что случилось после… — он расставил ладони бабочкой из-за туго скрепленных в наручниках запястьях, —…на всё воля божья! На всё! Кому то суждено было принять — боль, кому-то — смерть, кому-то вечные муки и страдания. Ничто в этом мире не остаётся безнаказанным! Запомните! Ничто! Для меня, как оказалось, уготовлено избавление от грехов иное. Моя смерть неугодна богу! По крайней мере — пока! А значит, мой крест ещё нести и нести! Хотя мне терять то уже и нечего. Мне нечего терять! — он повторил, соглашаясь со своим сказанным, — Стар я стал и немощен после болезней.
«Стар я стал и немощен» — отзвалось в голове чекиста текстом из мультфильма.
— Тоже мне, «Святогор — упыребор», — молча задавив в себе смешок, он продолжил слушать в меру болтливого батюшку дальше.
—…У вас в камере на нарах мне будет сейчас безопаснее и спокойнее, — а поп тем временем и не таил свой страх от пребывания на свободе, осознавая свою беспомощность, — Я полностью согласился сотрудничать. Полностью. К тому же, что мне таить, когда ноутбук Кирилла оказался в руках следствия?
— Сотрудничество… — едва слышно буркнул фсб-шник, — Ну да… Ну да…
Пётр заёрзал на стуле, будто ему сейчас непрямым текстом, но очень прямо отказали в нарах и вот-вот собирались отправить дряхлого и больного старика на свободу… дабы послужить верой и правдой отчизне и помочь изловить упыря на живца.
А что? Что с него можно было взять, окромя анализов? Отработанный материал. Разве что сделать приманкой.
— Как же вы тогда объясните…
— Что именно? Что? — перебил батюшка.
— Почему вы не поехали со всеми в Ярославль, а остались в Москве?
— У-у-ф, — с облегчением выдохнул церковничек, — Я же говорю… Годы у меня уже не те. Я после хвори совсем стал плох. К тому же нужно было держать под присмотром послушника… Михаила.
— Того укушенного?
— Его, — Пётр покачал головой и закашлялся, — Его… Он в последнее время стал сам не свой. Вроде бы и тих, и спокоен. Но я то чувствовал, что что-то не то творится в его душе… А тут ещё этот следователь…
— Какой?
— Да, был тут у нас… в монастыре. Олег… Эм-м-м… — батюшка задумался, — Не припомню. Сухой такой, с прищуром. Всё выспрашивал, вынюхивал и при этом так нервно комок из бумаги катал. Тоже разыскивал молодого упыря. Неприятный тип.