В 2075 году телефонная связь на Луне осуществлялась при помощи аппаратов, использующих не голосовой набор номера, а соединение при помощи нажатия ряда клавиш. Вместо цифр использовались буквы латинского алфавита. Заплати, и ты сможешь использовать как телефонный номер название своей фирмы — хорошая реклама. Заплати небольшую надбавку, и твоим телефонным номером будет сочетание букв, которое хорошо звучит и которое легко запомнить. Если ты платишь по минимуму, то получаешь номер, состоящий из случайного сочетания букв. Были и такие сочетания, которые никогда не использовались. Я попросил Майка найти один из таких неиспользуемых номеров.
— Жаль, что мы не можем включить тебя в список абонентов, используя в качестве телефонного номера слово «Майк».
— Оно уже занято, — ответил он. — Сейчас в список телефонной сети включены абоненты с номерами: MIKESGRILL, зарегистрированный в Новом Ленинграде, MIKEANDLIL, зарегистрированный в Луна-Сити, MIKESSUITS, зарегистрированный в Тихо-Андер, MIKES…
— Перестань! Нам нужно такие сочетание, которыми никто не воспользуется.
— К неиспользуемым относятся сочетания, состоящие из согласных, за которыми следуют буквы X, Y или Z; сочетания, состоящие из удвоенных гласных, за исключением букв E и O.
— Я придумал. Твоим номером будет сочетание букв, образующих слово МАЙКРОФТ.
Через десять минут, две из которых я потратил на то, чтобы надеть на руку номер три, Майк был подключён к системе телефонных коммуникаций. Ещё через несколько миллисекунд он установил соединение, позволяющее связаться с ним по номеру MYCROFT плюс XXX, и заблокировал доступ к этой цепи таким образом, чтобы какой-нибудь не в меру любопытный специалист из группы технического обслуживания не смог её обнаружить.
Я поменял руку, собрал инструменты и напомнил себе не забыть забрать из выводного устройства сотню джо миллерсов[5].
— Спокойной ночи, Майк.
— Спокойной ночи, Ман. Спасибо тебе. Большое спасибо.
2
Я добрался туннелем Транс-Кризиум до Луна-Сити, но домой не пошёл. Майк спросил меня о митинге, который должен был состояться в 21.00 в Стиляги-Холл. Обычно именно Майк осуществлял наблюдение за концертами, митингами и тому подобными мероприятиями, но на этот раз кто-то отключил его следящие устройства в Стиляги-Холл. Я думаю, Майк был задет тем, что его пытаются отстранить от дел.
Я догадывался, почему его отключили. Всё дело в политике — предполагалось, что это будет митинг протеста. Я не видел никакого смысла в отключении следящих устройств Майка, поскольку мог побиться об заклад, что в толпе обязательно будут агенты Надсмотрщика.
Мой дедушка утверждал, что Луна была единственной в истории открытой тюрьмой. Никаких решёток, никакой охраны, никаких правил — они были просто не нужны. В прежние времена, до того как всем стало ясно, что отправка на Луну представляет собой пожизненную ссылку, кое-кто пытался сбежать. На кораблях. Но поскольку масса космических кораблей рассчитывается чуть ли не до грамма, для того чтобы проникнуть на корабль, нужно было подкупить одного из офицеров команды.
Говорят, некоторые из них брали взятки. Но ни один побег так и не состоялся, поскольку из того, что человек берёт взятки, не обязательно следует то, что он изменяет своему долгу. Помню, мне пришлось как-то раз увидеть человека как раз после того, как он был ликвидирован — вышвырнут наружу через Восточный шлюз. Не думаю, что труп выброшенного в открытый космос выглядит более привлекательным.
Поэтому у Надсмотрщиков не было причин беспокоиться по поводу митингов протеста. Политика велась по принципу: «Пусть болтают сколько хотят». Вся эта болтовня значила немногим больше, чем возня котят в лукошке. Некоторые из Надсмотрщиков прислушивались к ней, другие старались её задавить, но результат в любом случае был одинаковым — нулевым.
Когда в 2068 году Морт Бородавка вступал в должность, он сделал целую кучу заявлений о том, как всё изменится на Луне во время его пребывания у власти, — он долго трепался о «космическом рае, созданном нашими собственными сильными руками» и «духе братства, который объединит наши усилия». Я слушал всё это, сидя в «Продуктовом Мешке» у Матушки Бур, поглощая ирландское рагу и запивая его литром её австралийского пива. Я помню, как она тогда всё это прокомментировала: «Чушь порет».