— Это терпимо, — облегченно сказала Маша.
Пятерка путников быстро двигалась вдоль обрывистого берега Дона. Здесь даже не было леса, который мог бы спрятать их от испепеляющего солнца. Приблизились к высокому, отдельно стоящему тополю.
— Привал, — распорядился Руслан. Он постепенно привыкал к новой для себя роли лидера. Приставили копья к стволу, скинули тяжелые рюкзаки-поняги, завалились на траву. — Отсюда сворачиваем в степь. Я залезу наверх и посмотрю, не видно ли погони.
— Давай я, — вызвался Вовка.
— Ну давай.
Руслан вынул пробку из тыквенной фляги и сделал глоток еще не успевшей нагреться воды.
— Лодка! — Вовкин крик поднял всех на ноги.
Руслан достал из рюкзака подзорную трубу, повесил на шею и молнией метнулся наверх. Вот и пригодился щедрый подарок Сергеича, который Колька передал ему при расставании.
— Струг северских. С полтора десятка человек, — сообщил он, слетев с дерева. — Идем до тех кустов, а дальше резко в степь. Они пока далеко — нас не заметят.
После двух часов непрерывной ходьбы по выжженной траве подошли к небольшому скоплению деревьев, в тени которых нежился табун тарпанов. Животные неторопливо ускакали на безопасное расстояние, а путники заняли их место.
— Фу, нагадили, — ворчал Денис, выбирая место почище и попрохладнее.
— У всех с ногами порядок? — спросил Руслан.
— Все норм, — лениво проворчал Денис, и после небольшой паузы добавил. — У меня в школе были одни пятерки по выживанию. А у тебя?
— Нам по выживанию оценок не ставили. Были только «зачет» и «незачет».
— А ты вообще как учился? Хорошо?
— Нормально.
— Какой у тебя был любимый предмет?
— Затопление лодок, — ответила за него Маша, и они с Денисом засмеялись.
— Не понял юмора, — недоуменно прокомментировал Вовка.
— Сегодня он второй раз на моих глазах пустил ко дну совершенно исправную лодку.
На ночлег встали прямо посреди степи, сразу как только стемнело. Костер не разжигали, опасаясь, что преследователи его смогут заметить или учуять запах дыма. Для уставших тел подстилки из полыни было достаточно. Света луны под безоблачным звездным небом хватило, чтобы найти в рюкзаках последние огурцы, копченое мясо и сухари.
Дежурили по одному, потому что вероятность неожиданного нападения волков в голой степи была небольшой. Очередь Маши была предпоследней. Ее сменил Руслан, но девушка засыпать не спешила.
— Я слышала, Костя называл тебя Рус. Можно, я тоже буду тебя так называть? — спросила она вполголоса.
— Конечно.
Маша чуть помолчала.
— Забавно.
— Что?
— Ты единственный из всех людей не чисто русский, но именно тебя зовут таким редким именем — Рус.
— Чисто, не чисто — глупости все это.
Маша чуть помолчала.
— Я никогда не понимала эту зацикленность на национальности.
— Как не понимала? Ты не знаешь, почему среди нас только русские?
— Это я знаю. Я не понимаю, почему теме национальности уделяют столько внимания.
— Хм. Ну это в Северске любят такую тему, а у нас в Кумшаке об этом редко говорят. И в Калитве я такие разговоры редко слышу.
— Точно. Это любимая тема Радомира и его дружков. А когда мы в Бахмуте жили, там тоже об этом как-то не говорили.
— Да вообще какая разница — русский, нерусский?
— Вы задрали своими русскими. Дайте поспать, — подал голос Глеб.
— Да. Ложись-ложись. Днем понадобится много сил.
С рассветом все были на ногах. Шли целый день под испепеляющим солнцем, с небольшими остановками. Время от времени кто-нибудь забирался на изредка встречавшиеся холмики и разглядывал окрестности. Особое внимание обращали на направления, откуда мог появиться авангард преследователей. После обеда достигли гряды высоких голых холмов, которая и являлась водоразделом двух великих рек.
— Теперь нам сворачивать на северо-восток, — на следующей остановке Руслан стал обрисовывать планы. — Около Волги высматривайте высоченный холм. К нему подходим вдоль речки с юга. Гараж стоит на ее северной стороне.
— Странное слово, — отреагировал Денис.
— Какое слово?
— Гараж.
— Это потому, что там не изба, а здоровенный сарай, а в нем помещаются струг и большая телега, и есть жилая пристройка. В общем-то, этот сарай и называют гаражом.