Слав Христов Караславов
Слово об авторах
Имя болгарского поэта и прозаика, заслуженного деятеля культуры Слава Христова Караславова хорошо известно советскому читателю. Его стихотворения и поэмы, переведенные на русский, украинский, белорусский языки, печатаются в журналах, в поэтических антологиях и сборниках. Мы, поэты, с удовольствием переводим его стихи, бескомпромиссно честные, с истинно гражданским звучанием.
Известен Слав Хр. Караславов и как мастер исторических романов.
И вот перед нами его новая работа — широкое полотно истории, живой памяти народной. Поэтому история — всегда современна, поэтому не ослабевает интерес к ней современного читателя и ученого.
Слав Хр. Караславов в романе «Восставшие из пепла» (болгарское название «И возвысились Асени») обращается к событиям конца XII — начала XIII веков.
Каким был тот давний-предавний век? Какими были люди? Что за идеалы владели их умами? К чему они стремились? Во что верили? За что боролись?
Нелегка задача писателя, взявшегося ответить на эти вопросы. Да еще к тому же устами реальных исторических личностей, действовавших на фоне конкретных исторических событий. Тут и скудость достоверных источников, и обилие фактов, по-разному толковавшихся в летописях разных веков, и противоречия в работах историков нового времени.
Слав Хр. Караславов, работая над романом, досконально изучил материальные памятники эпохи, перерыл горы древних хроник и манускриптов. Буквально по крупицам собрал скудные сведения и с помощью поэтической интуиции, творческого осмысления и фантазии вдохнул в них жизнь, выстроил в реальный исторический ряд, создал образы главных героев, которые, сойдя с листов пожелтевших рукописей и хроник, живут и борются на страницах его романа, призывая читателя в свидетели и к соучастию в событиях давно минувших времен.
Когда в 1976 году роман «И возвысились Асени» увидел свет, в Болгарию приехал известный советский писатель Анатолий Иванов. Со Славом Хр. Караславовым его связывают десятилетия дружбы и творческого сотрудничества. Не раз на страницах газет и журналов и в СССР и в НРБ они обращались к творчеству друг друга, писали о советской и болгарской литературах.
Вполне естественно, при новой встрече друзья разговорились о своих последних работах. Тогда-то и зародилась мысль перевести эту книгу на русский язык.
Активный интерес и любовь к Болгарии, ее народу, ее настоящему и прошлому побудили Анатолия Иванова в течение шести лет с упорством и увлеченностью сначала изучать адекватный отечественный материал, затем уточнять, искать и находить русские аналоги бытовых, обрядовых, военных реалий, географических названий и имен героев и персонажей, действующих в романе.
Работа завершена. Книга представляется мне значительной вехой на давнем пути дружбы двух братских стран, двух братских народов, двух литератур.
ВОССТАВШИЕ ИЗ ПЕПЛА
Закат Иванко[**]
Глава первая
Иванко ростом был высок, сообразителен и в расцвете своей телесной силы. Свирепые черты лица и грубый характер выдавали в нем человека кровожадного; даже живя среди ромеев[3], он никак не изменился в сторону смягчения духа и улучшения…
Он был для ромеев драгоценной опорой против его соплеменников, которые в союзе со скифами[5] совершали постоянные набеги на ромейские области, опустошая все на пути своем, и самым деятельным помощником императора в тех редких случаях, когда император решался сам выйти на поле.
Иванко обручался!..
Он держал свою четырехлетнюю невесту на руках и глупо улыбался. Может, ромеи издеваются над ним?! Иванко огляделся вокруг: лица присутствующих были серьезными. Начиная с василевса Алексея Ангела и кончая последним виночерпием, — все были сосредоточенны и торжественны. От огня свечей жирные бороды певчих тускло поблескивали и колыхались бесконечной темной и рваной лентой, их голоса сливались в единый мощный хор. И все же — Иванко отчетливо понимал это — торжественность была фальшивой. И свечи будто плавились не от огня, а от его стыда, от жаркого пламени щек его. Возле себя, там, где должна стоять невеста, он чувствовал плечо своей будущей тещи. Ей было всего лет двадцать восемь. Белые, в золотых украшениях руки ее время от времени ощупывали маленькую Феодору — не оплошала ли та на людях. Девочка с любопытством разглядывала толпу, яркие огни, но когда приблизился патриарх[6], чтобы благословить жениха и невесту, она с испугу заплакала, как бы вторя хору певчих. Мать тут же взяла ребенка на руки, девочка прижалась к ее высокой груди. Взгляд Иванко упал на эту грудь и задержался там, видимо, дольше положенного — послышалось неодобрительное шушуканье. Он тряхнул своими рыжими волосами, провел рукой по отвислым усам и снова подумал: неужели это зрелище устроили нарочно? Внешне — помолвка как помолвка, да вот невеста не как невеста. Совсем ребенок! А он — богатырь — стоит тут и делает вид, будто счастлив! Еще бы, ведь сам император ромеев Алексей Ангел, дед невесты, соблаговолил быть посаженым отцом.
1
**
3
4
5
6