– Нашла. Но он умер. Один год, один месяц, одну неделю и два дня назад, – я выпустила изо рта поток дыма.
– Значит, ещё не нашла…
Миша вдруг отстранилась и о чём-то задумалась, я же не желала начинать спор, даже с учётом того, что она ошибалась. У Миши появился свой собственный уютный дом, личная машина, любящая семья и бонусом даже собака, в которой она души не чаяла. После кромешной тьмы и беспросветных страданий, для неё начался самый счастливый период её жизни. Так что я не собиралась судить её за то, что она надеялась на не менее счастливый исход и для меня.
Я выпустила очередной поток дыма через своё левое плечо, чтобы не дымить на сестру.
– Ты ведь не знаешь, как Брэм познакомился с Жас и Мией, – вдруг заулыбалась Миша. – Когда мы приехали, Мия не узнала меня, подумав, что я – это ты. Но Жасмин узнала меня сразу.
– Она всегда была очень проницательна, – сдвинула брови я.
– Да… – с грустью отозвалась Миша, по-видимому вспомнив, что пропустила столько важных моментов взросления своих дочерей. – Жасмин сразу подошла к Брэму и пожала ему руку, сказав, что рада знакомству. Я тогда не обратила на это внимание, а потом вспомнила, как Жасмин серьёзно смотрела на Брэма. Так, будто знала, кто он такой и зачем я его привезла. Думаю, ей что-то досталось от Амелии…
Миша говорила про дар созерцания или ясновидения, как его называла сама Амелия. Я тоже замечала прежде за Жасмин нечто похожее, поэтому сейчас решила промолчать. Тем более с учётом того, что сама неоднократно чувствовала внутри своих жил нечто… Что, всё же никак не помогло мне предотвратить смерть Робина. Словно так и должно было быть… Но так не должно было быть! Я была против этого исхода!.. Но, очевидно, решать было не мне.
– Девочки сразу полюбили Брэма, – продолжила Миша. – В первый же день они оккупировали его. Сидели у него на руках, будто он всегда и был их отцом. Что же касается самого Брэма – он был без ума от счастья, когда узнал о двух моих дочерях. Ты ведь знаешь его историю, из-за чего он попал в ту же клинику, что и я… Это, конечно же, связано… – Миша вновь тяжело выдохнула. Казалось, что от распирающего её грудную клетку счастья, ей становится тяжело дышать. – Недавно Брэм починил свой старый катер, доставшийся ему в наследство от отца, и взял прокатиться с собой девочек. Ты ведь знаешь, что прежде Жасмин называла меня по имени, что никогда меня не возмущало. Я была не против и мне даже было всё равно, зато Жас, зовя меня по имени, чувствовала себя взрослой… После той поездки на катере, она впервые назвала меня мамой, и теперь называет меня только так. Знаешь, меня разрывает от счастья…
– Знаю, – прищурилась я, пожалев, что не взяла с собой второй сигареты.
– Прежде Брэм слишком много работал, буквально всю молодость положил на свой бизнес, поэтому у него никогда ещё не было серьёзных отношений, – продолжала сестра. – Повезло, что он со своим старшим братом, Бавериком, с детства не разлей вода, и, пока Брэм проходил реабилитацию, Баверик смог вести их бизнес в одиночку. Он нанял новую секретаршу Брэму. Пятидесятилетнюю женщину с двумя сыновьями, дочерью и одним внуком…
– Боишься, что он может тебе изменить?.. – приподняла бровь я.
– Нет. Просто мне не до конца верится в то, что такой мужчина выбрал именно меня.
– У вас обоих одинаково хреновое прошлое и вы оба одинаково красивы, как внешне, так и искалеченными душами. Неудивительно, что он выбрал тебя, а ты выбрала его. Подобное притягивается к подобному.
– Но иногда друг к другу притягиваются совершенно противоположные стороны.
– Ты о ком? – вновь повела бровью я.
– Ты ведь знаешь, что была хуже Робина, – одарила меня невозмутимым взглядом моя близняшка.
– Да уж, это точно не секрет, – попыталась ухмыльнуться я, но у меня не получилось. В этот момент я почувствовала, как от догорающей сигареты, зажатой между моими пальцами, оторвался пепел.