— Мы встретились несколько лет назад, когда я впервые приехала сюда. Но не в качестве проститутки, — уточнила она. — Нужно было кое-что обговорить. Гильдия Металлистов собиралась расширить с нами торговлю, и нужно было встретиться с другими Гильдиями, которые поставляли нам товары, ради которых мы и занимались торговлей. Конечно, никто не мог выступать от имени всех северян. Но некоторые из нас считали, что мы сможем выяснить, чего хотят торговцы и объяснить это дома. Мы путешествовали вместе, потом мы часто встречались с членами Гильдий порознь. В то время все они так или иначе были связаны с Лэарсом. Через… Понсарио эн-Острал я, он был… Я встречалась и с Казиру. Мне не о чем было говорить с Понсарио. Тот хотел, чтобы мы продавали ему мясо и шкуры или поставляли больше мехов, а мы ни за что на свете не хотели этого делать. Но с Казиру мы нашли общий язык.
«Вы оба хищники… — подумал Джоссерек, но тут же устыдился своих мыслей. — Нет, не ты, Дония. Ты не ищешь человеческих жертв. Насколько мне известно, вы, жители Рогавики, никогда ни на кого не нападали, никогда ни с кем не воевали, если вас к этому не вынуждали. И только когда враг оказывался в ваших землях… Неужели это правда? Неужели возможна такая непорочность?»
— Он… может быть… — Она подыскивала слово. — Интересным. Удивительным.
— Он живет за счет города, — сказал Джоссерек, скорее затем, чтобы спровоцировать ее на более подробный рассказ, чем ради нравоучения. — Он берет, но никогда не дает.
Дония снова пожала плечами.
— Об этом пускай город и беспокоится. — Затем она окинула его понимающим взглядом, который буквально пронзил его: — Если вас это так волнует, то почему же вы ищете таких людей, как Казиру?
— У меня не было другого выхода. — Чтобы как-то оправдать себя, он продолжал: — Вообще-то, я переборщил, члены братства Кинжала занимали и занимают важное место в жизни города. Они контролируют преступность и держат ее в определенных рамках.
— По-моему, они выкачивали из нас куда меньше, чем все остальные, и, как вы справедливо заметили, приносили определенную пользу.
Он подозревал, что она говорит совершенно серьезно, тон у нее был спокойным, таким тоном натуралист мог бы рассуждать о социальном устройстве муравейника.
— И все-таки, — настаивал он, — Я слышал, что они были еще и тайными союзниками Гильдий. Мудрецы и помещики пытались держать Гильдии в подчинении. При необходимости Братства могли поставлять торговцам телохранителей, наемных убийц, сыщиков, грабителей. Их посредничество было удобно для спекулятивных сделок в застывшем обществе, в то же время легальный бизнес мог принимать от них вклады. Такие дела. Но в последнее время все изменилось. Баромьяно-рагидьянская империя наступает на горло мудрецам и помещикам и одновременно ведет борьбу с преступным миром. И поощряет торговцев, так что они больше не нуждаются в Братствах. Поэтому Братства ищут новых союзников.
— Таких, как приморцы? — негромко поинтересовалась Дония. И когда Джоссерек ничего не ответил, пообещала: — Я больше не буду задавать этот вопрос сегодня.
«Она понимает все так, как я и надеялся, — пело в нем. — Даже, может быть, лучше, чем Казиру. Да и должен ли Казиру понимать все?»
Его позиция предстала перед Джоссереком даже более четко и развернуто, чем картина северных земель Донии. Человек из Лэарса был — со своей точки зрения — разумно, а с точки зрения Джоссерека — досадно предусмотрителен в разговоре и поведении. Когда он в прошлом году искал капитана из Киллимарейча, чей корабль стоял в Ньюкипе, откуда ему было знать, что все его слова будут переданы и кому они будут переданы? Для народов Океана здесь не существовало ни консульств, ни постоянных представительств. Капитан, скорее всего, надеялся извлечь из этой болтовни какую-нибудь выгоду. Вполне возможно, что в течении месяцев подобным же образом обращались и к другим командирам, но так получилось, что именно этот оказался из морского резерва и отправил по радио сообщение в штаб разведки.
Наушник из Арванета даже не сказал, какое Братство он представляет. Он на многое намекал, но не обещал ничего. Намекал, например, на возможность установления связи с северянами, которым принадлежали основные источники металла в Андалине и которые не были уже просто дикими обитателями равнин, ибо столетие за столетием успешно расправлялись с претендентами на их охотничьи угодья. С северянами, которые, устав от бесконечных вторжений, могли оказаться полезными союзниками приморцев: ведь у них тоже были свои проблемы в отношениях с этой опасно приободрившейся Империей… Какое-нибудь Братство было бы радо обсудить возможность таких связей, но не со случайными чужестранцами и не у них дома, а с полномочными представителями и непосредственно в городе — с целью выработки соглашения, которое, конечно, учитывало бы и их интересы.