— Что?
— Если вы осмелитесь доверить мне резцы для гравирования, я смогу украсить вам седло. Мне хотелось бы выполнить гравировку по серебру с чернью, но если у вас нет наших лез… инструментов, я могу научиться работать вашими. Я не думаю, чтобы у вас были книги из Рогавики, но я могу справиться и с языком Арванета, если кто-нибудь растолкует мне ваши буквы.
— В Рогавики есть книги, да еще на языке Рогавики? — изумился он.
— Да. А теперь вы, Сидир Рагида, можете сесть и поговорить со мной. — Дония свернулась на кровати калачиком.
Он взял стул.
— Я за этим и пришел, — сказал он. — Поймите, мне очень жаль, что с вами обошлись так грубо. Но ведь вы были гостьей бандита и подружкой иностранного шпиона. Вы оказали сопротивление при аресте, и, кажется, двое из моих людей будут носить отметины до самой могилы.
— Я чуть было не выцарапала глаза одному из них, — сказала Дония то ли весело, то ли мечтательно, Сидир не понял.
— Видите ли, вы не оставили нам выбора, — возразил он. — Надеюсь, сегодня вы предоставите нам его.
— Каким образом? Едва ли я смогу рассказать вам о Джоссереке больше, чем вы, конечно, уже успели узнать. Ха, он неплохой спутник для пеших прогулок. К тому же, он никогда не говорил мне ничего больше, кроме того, что он моряк, попавший в беду. Может быть, попозже он бы и рассказал что-нибудь, если бы вы не поторопились.
— И тогда вы рассказали бы мне об этом?
— Нет, — сказала она, словно это самой собой разумелось. — Вы же мой враг.
— Вы уверены?
— В недалеком будущем вы собираетесь вторгнуться в наши земли.
— Может быть. Вопрос еще не решен окончательно. Поэтому я хочу поговорить с лидерами Рогавики. Вы первая, кого я нашел, Дония.
— Я не лидер. Таких, в вашем понимании, у нас вообще нет.
— И все-таки мы можем поговорить, не так ли? Как благородные противники.
Она скорчила гримасу.
— Благородных противников не бывает.
— О, не торопитесь. Оппоненты могут уважать мнение друг друга, если они не хотят конфликтов и вынуждены соблюдать правила приличия.
— Если вы не собираетесь с нами воевать, оставайтесь у себя дома, — сказала она холодно. — Разве это не самое простое.
— У Империи есть свои нужды, которые ею и управляют. Но она может дать вам больше, чем отобрать: безопасность, торговлю, культуру, знания, прогресс. Перед вами откроется весь мир.
— Я видела ваш домашний скот, он тоже неплохо живет.
— Я не злодей! — воскликнул Сидир.
— Н-нет. — Она в раздумье смотрела на него, веки полуприкрыты, палец на подбородке. — А я и не имела вас в виду. Я держу собак.
— А я держу вас?!. Я был груб, прошу прощения. Я попробую еще раз. Мне нужно услышать от вас вовсе не то, что вы знаете про Казиру или про этого типа из Киллимарейча. Я хочу узнать про вашу страну, про ваш народ, обычаи, желания, мечты… Иначе как я смогу обращаться с ними по-человечески? Я должен общаться с ними в какой бы то ни было форме. И вы можете помочь мне в этом, Джония.
— Вы не отпустите меня?
— Со временем отпущу. А пока… Вы ведь приехали, чтобы изучать нас? Я могу вас кое-чему научить, это поможет вам впредь вести себя более разумно. А пока я обещаю вам хорошее обращение.
Она успокоенно вытянулась, наблюдая за ним. Потом громко расхохоталась.
— А почему бы и нет? Если ваши люди не будут досаждать мне своим присутствием и разговорами, если разрешите мне выходить отсюда, хотя бы под охраной…
— Конечно. Хотите на днях поехать со мной на охоту?
— Да, очень. Кроме того… Сидир, долгое время меня окружало слишком много народа. Меня это так раздражало, что я все ночи проводила наедине с собой. Эта башня, чистое небо вокруг нее… Она похожа на горную вершину вдали от всех зданий. Хотя я и пленница, здесь я чувствую себя почти счастливой. Вы и ваши баромьянцы, наверное, ближе ко мне, чем к людям Рагида или Арванета. Вы расскажете мне когда-нибудь о вашей родине? — Она сидела прямо, вытянув к нему руку повелительным жестом. — Вы и в самом деле охотничья собака. Подойдите сюда.
Он больше не смог вернуться к работе ни в этот день, ни в этот вечер.
VII
В течение следующего месяца облетели последние цветы и распустились последние листья. С Севера пришло сообщение: река Югулар освободилась ото льда, а дороги по ее берегам подсохли настолько, что по ним может пройти тяжелая конница. К этому времени к Сидиру подошло подкрепление. В день Короля, седьмого Дои, восемьдесят третьего года тридцать первого обновления Священного рескрипта (по имперскому летоисчислению) его армия двинулась вперед.