— Послушайте, сэр, мой вам добрый совет — держитесь сзади, — продолжал Понсарио. — У северян нет иных шансов — да и не было никогда, — кроме как покорно умереть от пуль и копий Сидира. И у мятежников нет никакой надежды на успешное сопротивление ему, когда он наконец прибудет сюда. Вся компания закончится меньше, чем за год, а потом последует возмездие. К тому времени, когда он снова обратит лицо на север, не останется никого, кому вздумалось бы восставать. Поэтому, если достопочтенное правительство Киллимарейча не собирается сохранять здесь постоянное военное присутствие, самое лучшее, что оно сможет сделать, это использовать свое влияние, чтобы обговорить условия немедленной капитуляции. Вы, капитан… Капитан?!
— Прошу прощения, — встрепенулся Джоссерек, — я задумался.
Внутри у него все пело, перекрывая вой метели на улице. Теперь он знал, как можно добраться до Донии.
Если только она жива.
XXI
На границе самых южных племенных земель, Лено на востоке и Яир на западе, Югулар круто поворачивал сначала в одну сторону, питом в другую — русло руки напоминало здесь гигантскую подкову. В нижней ее части лежал остров. Должно быть, течение отрезало его от берега совсем недавно, ибо он был почти вровень с берегами реки. До самой вершины он был покрыт деревьями, усыпанными сверкающим снегом. Северяне назвали его Горн Нез. Здесь они собрались, чтобы разбить стоянку.
Сидир узнал об этом еще за несколько дней до того, как добрался сюда, когда к нему до срока присоединились его гарнизоны. Солдаты говорили, что местное население оказалось более многочисленным и организованным, чем они предполагали. Тем не менее, справиться с регулярной армией им не удалось. Сидир сделал выговор офицерам. У дикарей не было ни таланта, ни опыта, чтобы вести правильную осаду или организовать штурм. Любое укрепление, обороняемое с помощью огнестрельного оружия, могло отразить их натиск, сколько бы их ни было. И если они наконец объединились перед лицом всеобщей опасности, которую представляла для них Империя, то стали от этого только уязвимее — хвала богам войны.
Но он не особенно бранил своих солдат. Там, на той стоянке могла быть Дония.
Его армия с трудом пробиралась вперед. Разведчики доложили, что рогавикьянцы притихли и доедают свои запасы, укрывшись под навесами или в своих повозках. Ежедневно к ним подходили новые силы. Несомненно, они рассчитывали на сильного и жестокого союзника — на зиму. И зима делала свое дело. Она измотала и людей и животных — морила голодом, обмораживала, калечила, убивала. Волки, койоты и стервятники следовали за солдатами Империи.
И все-таки армия двигалась вперед без остановок. Ни усталость, ни боль, ни потери не могли сломить тех, кто донес имперские знамена с верховий Хаамандура до границ ледника. Хотя металл остывал так, что от прикосновения к нему на нем оставалась кожа, никто из баромьянцев не расстался с ожерельем мужества — многие подвязывали под него какую-нибудь тряпку и шутили, что, хорошо еще, что его носят на шее, а не на каком-нибудь другом месте. Когда быки останавливались от усталости, крестьянская выносливость рагидьянских пехотинцев позволяла им самим тащить фургоны, пока животные отдыхали. Кончились запасы топлива, никто не знал, где и как добыть его. Солдаты ели свой скудный рацион в сыром виде, делились друг с другом чаем, который как-то ухитрялись приготовить, спали, сбившись в кучи, причем с внешней стороны — по очереди. Зачастую на таких жалких биваках баромьянцы пускались в пляс, размахивая руками и притопывая, а рагидьянцы заводили песни.
«Они дотянут, — подумал Сидир. — Скоро они доберутся до менее суровых место и там придут в себя. Потом они вновь возьмут Арванет в свои руки, накажут по-справедливости предателей и еще до наступления лета устроят победный пир. Но если еще они сначала встретятся с противником, сколько бы того ни было — орда против орды — и очистят землю от этих бродяг, что ж, на следующий год они будут обладать севером, подобно тому, как мужчина обладает женщиной.»
Ему очень хотелось самому поверить в это.
В день Дракона, 17 Ухэба, он встал до рассвета с мыслью, что сегодня будет битва. Вечером он добрался до верхнего изгиба реки и долго наблюдал из леса за берегом реки. Берег казался не таким уж опасным. Рогавикьянцы знали о том, что он здесь, но, если не считать разведчиков, не покидали острова. Крошечные огоньки указывали места, где они располагались. Эти огоньки растянулись на мили вокруг острова вниз по реке. Он прикинул, что численности их силы примерно равны, и что противник, видимо, лелеет дикую надежду использовать Горн Нез в качестве крепости, при необходимости подтягивая подкрепления с тыла.