Позднее альвы еще больше теряют свое значение в фольклоре, превратившись всего лишь в духов, уменьшившись в размерах и забыв о родстве с по-прежнему могущественными низовиками. И все-таки дух Альфхейма сохранялся и в Средние Века, и в эпоху Возрождения в виде Страны Чудес, жители которой были человеческого роста, однако обладали неземной красотой и магическими способностями.
В наше время Дж. Р. Р. Толкиен до некоторой степени вернул альвам их прежний вид в превосходной эпопее «Властелин Колец», но решил при этом сделать их не только прекрасными и образованными; они также мудры, серьезны, честны, добры и дружелюбны ко всему живому. Короче говоря, его альвы более принадлежат стране Глорианы[2], нежели той усадьбе в языческой Готландии. Разумеется, в этом нет никакого несоответствия, совсем наоборот: так было необходимо для замысла профессора Толкиена.
Лет двадцать назад один молодой человек, которого звали так же, как и меня, вернулся во времени еще дальше — в девятый век — и убедился, что и альвы, и боги имели совершенно иной характер. Девятый век был не из мягкосердечных, особенно в Европе; тогда процветали жестокость, алчность и распущенность. Преступления, совершенные викингами в Англии и Франции, были ничуть не меньше тех, которые. Карл Великий совершил по отношению к саксонцам, или того, что первые крестоносцы творили в Иерусалиме. Правда, цивилизация двадцатого века тоже не грешит особенным гуманизмом, но ей очень далеко до абсолютной жестокости, которая бывала нормой в истории.
Поскольку люди склонны лепить богов и полубогов по своему образу и подобию, писатель этот представил альвов и Асов существами аморальными, которые, разгневавшись, становились совершенно безжалостными. Это соответствует тому, что можно прочесть о них в обоих «Эддах» и сагах.
Писатель решил развлечься и рационализировал общепринятые концепции. Ему казалось совершенно естественным, что жители Страны Чудес были более развитыми технически, чем современные им люди. Дорогие читатели, предположите, что действительно существовали некогда расы, владевшие колдовством, то есть умевшие контролировать внешние явления с помощью психических способностей, до сих пор неизвестных нашей науке. Предположите, что существа эти могли жить необычайно долго, менять свой облик и тому подобное. Такой метаболизм имел бы определенные недостатки, к примеру: невозможность находиться под лучами солнца или катастрофические электрохимические реакции, вызываемые прикосновением к железу. Но разве эти бессмертные не могли компенсировать свои слабые стороны, используя цветные металлы и свойства их сплавов? Разве корабли альвов не могли «мчаться на крыльях ветра» потому, что корпуса их практически не испытывали трения? Правда, тот тип каменного замка, который мы обычно себе представляем, не существовал в Европе времен короля Альфреда, но народы Страны Чудес могли строить такие издавна. Таким образом, все заметные в романе анахронизмы оказываются просто достижением рас более древних, чем люди. Зато аристократическая культура воинов, консервативная по причине долгой жизни, вряд ли могла породить крупные научные достижения. Поэтому не стоит искать порох или паровые машины в руинах Страны Чудес.
Что касается дальнейшей судьбы персонажей, остающихся в живых под конец этой книги, Меча и самой Страны Чудес — которой, вероятно, уже нет на Земле — это совершенно другая история, и, возможно, когда-нибудь я ее поведаю.
I
Жил некогда муж по имени Орм, прозванный Сильным, сын Кетила Асмундсона, вольного землепашца на юге Ютландии. Род Кетила жил там с незапамятных времен и владел обширными землями. Супругой Кетила была Асгерд, незаконнорожденная дочь Рагнара Мохнатые Штаны, так что Орм был из доброго рода, но как пятый сын не мог рассчитывать на большое наследство.
Орм Сильный стал моряком и летом часто отправлялся в походы. Кетил умер, когда Орм был еще юношей, и Асмунд, старший из братьев, принял хозяйство после отца. Так продолжалось до тех пор, пока Орм, которому исполнилось двадцать лет, не подошел к брату и не сказал:
— Несколько лет сидишь ты здесь, в Химмерланде, пользуясь тем, что принадлежит нам. Другие братья тоже хотят иметь свои наделы, но если мы поделим землю, не говоря уже о выделении приданого сестрам, то станем бедняками, и никто не вспомнит о нас, когда мы умрем.