Лея была права — свой тянется к своему.
XII
Через несколько дней Скафлок в одиночку отправился на охоту. Он бежал на заколдованных лыжах, которые вихрем несли его на вершину холма или в долину, через скованные льдом реки и заснеженные леса, и на закате солнца оказался на шотландской возвышенности. Он уже повернул к Альвгейту, привязав к спине добытую лань, когда заметил вдали огонь. Гадая, кто бы это мог разбить лагерь в этих негостеприимных местах, он поехал туда с копьем в правой руке.
Приблизившись, он увидел в вечернем полумраке огромного мужа, сидящего прямо на снегу и жарящего над огнем конину. Несмотря на ледяной ветер, он был лишь в юбке из волчьей шкуры; топор, лежавший рядом на земле, сиял неземным светом.
Скафлок ощутил присутствие какой-то силы, а когда заметил, что у незнакомца лишь одна рука, содрогнулся. Считалось не к добру встретить в сумерках Тюра[6] из рода Асов.
Но бежать было слишком поздно — бог уже смотрел в его сторону. Скафлок смело въехал в круг света, падающего от костра, и взглянул в задумчивые темные глаза Тюра.
— Здравствуй, Скафлок! — сказал Ас. Голос его гремел, как гроза, катящаяся по бронзовому небосклону. Единственной рукой он непрерывно вращал вертел над огнем.
— Здравствуй, господин. — Скафлок немного успокоился Лишенные душ альвы не почитали никаких богов, однако между ними и Асами не было никаких распрей. Некоторые альвы даже служили в самом Асгарде.
Тюр кивнул, приглашая человека, снять ношу со спины и присесть. Оба долго молчали, и тишину нарушало лишь шипение и потрескивание дров в костре, который ткал мерцающий ореол вокруг угрюмого узкого лица Тюра.
Наконец бог заговорил:
— Я чувствую войну. Тролли собрались ударить на Эльфхейм.
— Мы знаем это, господин, — ответил Скафлок. — Альвы готовы к войне.
— Борьба будет труднее, чем ты думаешь. На сей раз у троллей есть союзники. — Тюр мрачно смотрел в огонь. — Ставка будет больше, чем кажется альвам и троллям. В эти дни Норны спрядут до конца много нитей.
И снова повисло молчание, и опять его нарушил Тюр:
— Да, вороны летают низко, и боги склоняются над миром, дрожащим под копытами Времени. Слушай меня, Скафлок: скоро тебе понадобится именинный подарок Асов. Сами боги обеспокоены, и потому я, охраняющий законы войны, явился на землю.
Ветер разметал его черные кудри, и бог устремил пылающий взгляд на человека.
— Но я хочу предупредить тебя, хотя, боюсь, это не изменит приговора Норн. Кто был твоим отцом, Скафлок?
— Не знаю, господин, и никогда не интересовался. Но я могу спросить у Имрика.
— Не делай этого. Лучше попроси его никому не говорить того, что он знает, особенно тебе. Ибо горек будет для тебя день, когда ты узнаешь, кто был твоим отцом. И то, что последует за этим, принесет миру много зла.
Он снова кивнул, и Скафлок поспешно удалился, оставив добытую лань как дань за полученный совет. Несясь домой в свисте ветра и снега, он думал, насколько ценно предупреждение Тюра. Вопрос, кто же он на самом деле, без остатка завладел его мыслями, и ночь казалась ему полной демонов.
Он мчался все быстрее и быстрее, не замечая, что ветер безжалостно хлещет его, но не мог сбросить тяжесть с сердца и избавиться от гнетущих мыслей. «Только Фреда, — повторял он про себя, — только Фреда может избавить меня от страха».
На рассвете он увидел на фоне неба стены и башни Альвгейта. Альв-гвардеец дунул в рог, подавая сигнал привратникам, и Скафлок пронесся через ворота во двор. Сбросив лыжи, он вбежал в замок.
Имрик, вернувшийся накануне в Альвгейт, разговаривал с Леей.
— Что с того, что Скафлок влюбился в смертную девушку? — Он пожал плечами. — Это его дело, к тому же малозначительное. Или ты ревнуешь?
— Да, — призналась сестра. — Но тут кроется нечто большее. Сам взгляни на эту девушку и определи, может ли она каким-то образом стать оружием против нас.
— Гм… — Ярл британских альвов почесал подбородок и помрачнел. — Скажи, что ты о ней знаешь?
— Ее зовут Фреда, дочь Орма, она из погибшего рода с юга, из страны датчан.
— Фреда… дочь Орма?! — Имрик замер как вкопанный.
— Но это значит, что…
В комнату ворвался Скафлок, его осунувшееся лицо и дикий взгляд удивили их. Отдышавшись, он обо всем рассказал альвам.
— Что имел в виду Тюр? — воскликнул он под конец. — Кто я, Имрик?