С помощью колдовства обитатели замка узнали на рассвете, что Имрик проиграл битву. Потом, глядя с высоких стен на круг костров, окружавший крепость, на черные корабли, вытащенные на берег или стоящие на якоре в заливе Альвгейта, они убедились, что это не временная неудача, а полное поражение.
Фреда стояла, глядя в окно своей спальни, когда услышала позади тихий шелест шелка. Она повернулась и увидела Лею — в руке альвини сверкал нож.
Лицо Леи выражало боль и враждебность, теперь она уже не походила на статую слоновой кости, вырезанную мастером с юга.
— Вижу, ты не льешь слез о том, кто стал добычей воронов, — сказала она на языке людей.
— Я буду плакать, узнав, что он умер, — ответила Фреда.
— Но в нем было слишком много жизни, чтобы поверить, будто сейчас он лежит мертвым.
— Где бы он ни был, какой толк от изгнанника? — холодно улыбнулась Лея. — Видишь этот кинжал, Фреда? Тролли встали лагерем вокруг Альвгейта, а ваш закон запрещает тебе убивать себя. Но если хочешь избегнуть судьбы, я охотно помогу тебе.
— Нет, я подожду Скафлока, — ответила Фреда. — А кроме того, разве у нас нет копий, стрел и воинских машин? Разве мало запасов воды и питья, разве стены не высоки, а ворота не крепки? Пусть те, кто остался в замке, защищают его ради тех, кто отправился на войну.
Лея опустила нож и долго смотрела на стройную сероглазую девушку.
— У тебя мужественная душа, — сказала она наконец, — и мне кажется, я начинаю понимать, что нашел в тебе Скафлок. Но твой совет типичен для смертных — поспешен и неразумен. Разве женщины могут защитить крепость, если пали их мужчины?
— Они могут попробовать или тоже пасть.
— Нет, у них другое оружие. — Жестокая улыбка скользнула по лицу альвини. — Женское оружие, но чтобы им воспользоваться, нужно открыть ворота. Ты отомстишь за своего любимого?
— Да — с помощью стрелы, кинжала и яда, если понадобится!
— Тогда подари троллям свои поцелуи: быстрые, как стрела, острые, как кинжал, и смертоносные как яд. Таковы обычаи альвинь.
— Я скорее нарушу великий закон Того, Кто Живет Наверху и лишу себя жизни, чем стану распутничать с убийцами моего любимого! — гневно ответила девушка.
— Болтовня смертных! — насмешливо заметила Лея и таинственно улыбнулась. — На время меня развлекут ласки троллей. По крайней мере, это будет что-то новое за столько веков. Мы откроем ворота Альвгейта, когда прибудет наш новый ярл.
Фреда опустилась на колени и закрыла лицо руками, а Лея продолжала:
— Раз ты упорствуешь в человеческой глупости, я с удовольствием избавлюсь от тебя. Завтра на рассвете, когда тролли заснут, я выпущу тебя из замка со всем, что ты пожелаешь взять. Потом делай что хочешь. Полагаю, ты сбежишь в страну людей и добавишь свой голос к жалкому хору монашек, к которым никогда не является их небесный возлюбленный. Желаю тебе много радости!
И она ушла.
Некоторое время Фреда лежала на ложе, охваченная отчаяньем. Она не могла плакать, хотя слезы душили ее. Все умерли: ее близкие, любимый…
Нет!
Она села и стиснула кулаки — Скафлок не мог погибнуть. Она не поверит в это, пока не поцелует его бескровные уста, после чего, если Бог смилуется, ее сердце разорвется и она упадет мертвой возле любимого. Но если он жив… если лежит тяжело раненый, возможно, враги окружают его укрытие и Фреда очень нужна ему…
Она принялась торопливо собирать то, что могло ей пригодиться. Его шлем, кольчуга и одежда, которую он носил (она показалась ей странно пустой, гораздо более пустой, чем отложенный в сторону наряд какого-нибудь другого воина), топор, меч и щит, копье, лук, множество стрел. Для себя она тоже взяла легкую кольчугу, которой пользовались альвини. Она хорошо подходила к ее стройной фигуре, поэтому Фреда улыбнулась отражению в зеркале, надевая проволочную шапочку и золотистый крылатый шлем. Она нравилась Скафлоку в этом наряде, правда больше из-за веселой мины, чем из-за сходства с юношей.
Снаряжение должно быть из альпийского металла, ибо кони Страны Чудес не могли выносить железа, но она полагала, что хорошо использует и его.