Тем не менее, когда «Азеноув» приблизился к третьей планете, Фландри объявил состояние боевой готовности.
Планета громоздилась перед ним — большой крутящийся шар из снежных облаков. Ни одна луна не сопровождала ее в этом вращении. Региональная лоция описывала планету следующим образом: орбита умеренно-эксцентрическая, средняя величина радиуса-вектора равна одной астрономической единице; масса, диаметр и, следовательно, поверхностная гравитация лишь очень незначительно отличаются от земных; период вращения вокруг оси равен восьми часам сорока семи минутам, наклон оси к плоскости орбиты — тридцать восемь градусов; оксинитрогенная атмосфера горячее и плотнее, чем это требуется для людей, но пригодна для дыхания; d-аминный биохимический состав не вреден для человека, но и пользы ему не приносит — вот, в основном, и все. Миры слишком многочисленны, и информация о каждом должна быть лишь самой лапидарной.
Облачившись в защитный костюм, но оставаясь пока без шлема, Фландри вызвал по видеофону Катрин Мак-Кормак. В шлеме на экране, она напомнила ему изображения женщин-воинов из старинных книг, которые ему приходилось читать.
— Итак? — спросила она.
— Я хотел бы связаться с вашей исследовательской базой, — сказал он, — но как, скажите на милость, я могу найти ее под этой накипью?
— Она может не ответить на ваш вызов.
— Но может и ответить. И вероятность этого увеличится, если ее обитатели узнают, что мне их известно их местонахождение. Этот корабль, что пасется рядом с нами, вынуждает ее к молчанию, а… В общем, если на базе сидят ваши старинные приятели, то они могут ответить вам.
Она подумала.
— Хорошо, я вам верю, Доминик Фландри. База, Порт-Фридериксен… — короткая слабая улыбка, — ее основал один из моих предшественников на западном краю Барка, как мы назвали самый большой континент. Тридцать четыре градуса пять минут восемнадцать секунд северной долготы. Думаю, вы сможете проверить эти данные по радару.
— Плюс термические, магнитные и тому подобные помехи. Спасибо. Готовьтесь к разговору через полчаса или час.
Взгляд ее был серьезным.
— Я скажу им правду.
— Этого хватит до тех пор, пока мы не найдем что-нибудь получше и подешевле. — Фландри отключился, но ему казалось, что он все еще видит на экране ее лицо. Он повернулся к Ровиану. — Займем приблизительно стоминутную орбиту до тех пор, пока не обнаружим базу, потом уже над ней передвинемся на синхронную орбиту.
Облаченный в броню хвост его помощника тревожно дернулся.
— Сэр, это означает, что корабль повстанцев найдет нас почти вне атмосферы.
— Полезно держаться выше планетного поля. Но разве ты не сообщал мне в своей последней информации о том, что скорость его слишком высока для того, чтобы он мог рассчитывать на какую-либо орбиту кроме гиперболической?
— Да, сэр, если только он не способен тормозить гораздо быстрее, чем мы.
— Его хозяин полон подозрений. Он, должно быть, хочет поторопиться, пока мы не начали швырять в него разные штуки. Это вполне естественно. Меня бы и самого нервировал вражеский эсминец, сиди я на грузовом корыте или что там у них. Видя, что мы настроены дружественно, он остановится… а к этому времени мы, если повезет, проделаем еще десять-пятнадцать тысяч километров и поговорим с учеными.
— Слушаюсь, сэр. Дает ли мне капитан разрешение установить все защитные экраны на полную мощность?
— Не раньше, чем мы свяжемся с Порт-Фридериксеном. У них должна быть целая куча приборов. Но во всем остальном — полная боевая готовность.
«Прав ли я? Если я ошибаюсь…» — ощущение ответственности, лежащей на нем одном, угнетало Фландри. Он пытался прогнать его, концентрируя внимание на предстоящих маневрах.
Вокруг Дидо «Азеноув» летел в режиме свободного падения — это был единственный возможный вариант. Шум и вибрация исчезли разом. Изображение планеты заполнило все экраны. Она ослепительно сверкала, когда корабль пролетал над той ее частью, где царил день, и была непроницаемо темной, когда путь корабля проходил мимо теневой ее стороны, кроме тех мест, где ощущалось мерцание заката и нежная дрожь едва занимающейся зари. Атмосферная буря сильно мешала поискам. Фландри вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что кровь выступила у него под ногтями.
— Сейчас мы могли бы наблюдать второй корабль с помощью обычной оптики, если бы не планета между нами, — сказал Ровиан.
— Естественно, — отозвался Фландри. Тревожное состояние помощника передалось и ему.