Выбрать главу

Казиру затянулся сигаретой и еще раз кивнул.

«Готов поспорить, что он уже тщательно проверил мой рассказ», — подумал Джоссерек.

— Они должны были только отобрать у тебя твои пожитки и отпустить, — сказал Казиру, — но ты сказал им, что хочешь работать в Лэарсе.

— А что мне еще делать, сэр?

Казиру почесал усы. Потом задумчиво сказал:

— Стать Братом Кинжала вовсе не так просто, как стать бандитом в какой-нибудь трущобе. Помимо всего прочего, нам надо хранить свои традиции, а это не под силу простому грубияну. Люди построили Арванет еще до наступления ледника. В те времена они умели летать, если верить мифам, они летали даже на Луну… а миф не может лгать. Уже тогда — около десяти тысяч лет назад, — существовал Арванет, хотя, может быть, под каким-то другим названием. Здесь все освящено временем, все обычаи живут века и века. И в Лэарсе тоже. Наше Братство было основано еще в те времена, когда в Рагиде правила Эянская империя. Лэарс пережил ту цивилизацию, переживет и нынешнюю, и те, что придут ей на смену. Мы не так просто посвящаем чужестранцев в наши секреты. Откуда нам знать, может быть ты шпион конкурирующего Братства или Имперского Наместника. И те и другие стремятся покончить с нами.

— Сэр, — Джоссерек выдавил улыбку, — я не так уж незаметен среди ваших людей. Если я здесь останусь, вы обо мне еще узнаете. А что касается служения Рагиду, то разве я прибыл сюда не из Киллимарейча?

— А где ты научился нашему языку?

— Раньше я плавал по Харрикейнскому морю. Несколько лет назад жил — по личным мотивам — на побережье Мандана. Вы, может быть, знаете, что там работал агент Гильдии Драмстеров, который имел дело со спирто-водочными заводами. Он дал мне работу на грузовой платформе. Я оставался там больше года и дослужился до транспортного смотрителя, поэтому пришлось учить арванетский язык. Мне всегда хорошо давались языки. Это врожденный талант, но одного таланта мало, нужна практика. Мне приходилось плавать меж островами Материнского моря. После того, как я уехал из Мандано, я встретил женщину вашего народа. Она попала в какую-то неприятную историю и уехала из Ичинга с капитаном морского судна. Тот ее бросил, и мы какое-то время жили вместе и разговаривали на ее языке. Но это все неважно…

«Особенно, если учесть, что все это ложь. Почти все. Я действительно способен к языкам. Однако рассказ получился вполне правдоподобный. Мы с Мулвеном Роя много над ним поработали.»

— М-м, а что ты сможешь делать живя среди нас?

— Практически все. Я был моряком, но долго жил и на берегу, был охотником, рыбаком, рудокопом, работал в поле, сплавлял лес, плотничал, трудился каменщиком, пастухом, дрессировал зверей, побывал и наемным солдатом… — Джоссерек остановился.

«Будет правдоподобнее, если я не закончу» — подумал он.

Казиру внимательно изучал его. Тишина становилась гнетущей, это ощущение усугублялось и громким стуком дождя по оконным стеклам.

— Посмотрим, — произнес наконец вожак. — Чувствуй себя как дома, мой гость… при условии, что не покинешь этот дом без разрешения и в одиночку. Понятно? Мы все хорошенько обсудим еще раз… через час, за ужином. — Он обратился к сторожам: — Секор, проводи Джоссерека в мою ванную. — Потом к другому: — Арано, найди… мм-м… Ори и пошли ее поухаживать за ним. И пусть кто-нибудь принесет ему чистую одежду и все, что ему потребуется для туалета.

— Вы очень добры, сэр, — сказал Джоссерек.

— Возможно, вскоре ты переменишь свое мнение — усмехнулся Казиру. — Все будет зависеть только от тебя.

«Труп в Лэарсе — всего лишь мясо для бездомных собак. Сегодня утром, по дороге с пирса, я видел, как маленький голый ребенок играл на улице. Он катал человеческий череп».

Секор, настроенный теперь более дружелюбно, проводил чужестранца по коридорам, отделанным дубовыми панелями. В ванной его ждали два полных чана, от воды валил пар. Ори оказалась молодой и довольно хорошенькой. Когда Джоссерек забрался в первый чан, она вынырнула из своих незамысловатых одежд, натерла его, побрила, сделала маникюр, все время напевая. Потом он с наслаждением плескался в ароматной воде второго чана. Его реакция не была для него неожиданностью: прошло немало времени с тех пор, когда его корабль покинул Эфлис. Когда он выбрался из воды и она стала вытирать его полотенцем, его руки непроизвольно начали блуждать по ее телу. — Прошу вас, сэр… — прошептала она. — Казиру не понравится, если вы опоздаете. Но если вы хотите, я приду к вам сегодня ночью.