Я делаю несколько прерывистых вдохов, пытаясь справиться с тошнотой, которую чувствую, с дрожью до костей.
— Я в порядке, — выдыхаю я.
— Ты знаешь, о чем они говорят? — тихо спрашивает меня Дариус, потирая мои руки, как будто мы можем почувствовать озноб.
Я не чувствую ничего, кроме душераздирающего страха.
— Нет, — отвечаю я, у меня пересохло во рту. — Но я думаю, это что-то для усиления власти. По крайней мере, так кажется.
Я хмурю брови, пытаясь объяснить это, но не могу.
— Ты чувствуешь разницу? — спрашивает он.
— Да. Воздух кажется почти заряженным, как утолщающееся одеяло, полное энергии, ожидающее, когда им накроют.
— Хм.
Я делаю шаг вперед, Дариус следует за моей спиной, пока мы проходим между фигурами в капюшонах. Я смотрю на светящуюся платформу, на размещенные там руны и сжимаю руки в кулаки.
— Камень-ловушка, — я киваю на платформу. — Она не смогла бы сбежать, даже если бы ей удалось спуститься.
Он снова успокаивающе сжимает мой затылок.
Она была в ловушке, и я думаю, она знала это, но все равно боролась до последнего вздоха.
О, мама.
Мы подходим к платформе, стоим на краю, пока я беру себя в руки. Быстро моргая, я поднимаю взгляд и вижу ее.
Она именно такая, какой я представляла себя старше. Полная грации и мужества. Яростный защитник и нежный опекун.
Воин.
— Она очень похожа на тебя, — говорит Дариус, его руки касаются моих, когда он стоит рядом со мной, его пальцы переплетаются с моими.
Я киваю.
— Теперь, я знаю, откуда у тебя эта дикость, — в его тоне слышится восхищение, и меня наполняет тепло.
— Она была слишком хороша для этих земель, — выдыхаю я, наблюдая, как она дерется, даже зная, что она проиграет, поскольку рычит на Чарльза.
— Это у нас в семье, — я быстро поднимаю глаза на Дариуса, сжимаю его руку, зная, что будет дальше.
— Не смотри больше, волчонок, — мягко приказывает он.
Он поднимает руку, чтобы прикрыть мне глаза, чтобы я не могла видеть ничего впереди.
— У тебя и так достаточно кошмаров, не заставляй себя видеть еще больше.
Я позволяю ему прикрыть меня, как он и обещал, и пытаюсь заглушить звуки, пение, удушье, капли крови на камень, которые кажутся сильнее.
Моя мама рассказывает Чарльзу о зверях, которые будут бродить по этим землям, и Дариус внезапно замирает.
— В чем дело? — я поднимаю руку, чтобы отодвинуть его.
— Не надо, — говорит он настойчиво.
Его рука обвивается вокруг моей талии, притягивая меня ближе. Я замираю, затем опускаю руку. Тем не менее, я все еще смотрю через щель, которую Дариус оставил мне, чтобы я могла видеть что ниже.
Я смотрю, как эта кровь заполняет углубления в камне, смотрю, как они светятся и, кажется, пульсируют сами по себе.
А затем все гаснет.
Мои брови хмурятся, когда кажется, что она просочилась вниз, в камень.
Чарльз смеется, разговаривая с кем-то о том, как они посмотрят, сработает ли это, но я сейчас слишком сосредоточена на темном пятне, появившемся сбоку на короткой траве. Похоже, что оно пузырится почти от сильного нагревания, а затем края танцуют, как будто это темное пламя.
Я убираю руку Дариуса от своих глаз и показываю на него.
— Ты видел это раньше? — я спрашиваю его.
— Нет, — ворчит он, как раз в тот момент, когда из него начинает проступать какая-то фигура.
Это кажется почти призраком, пока не становится твердым, и я сглатываю, когда две ноги выдвигаются вперед по траве.
Затем я крепче сжимаю руку Дариуса, когда его глаза смотрят прямо на нас, и он издает пронзительный вой.
Рогур.
Я смотрю на Чарльза и другую фигуру в капюшоне, не обращая внимания на безвольное тело, висящее перед ними.
— Они не заметили, — говорю я Дариусу.
— Как это возможно? — спрашивает он. — Он прямо здесь.
Но, кажется, никто этого не видит, хотя оно смотрит прямо на нас.
— Это всего лишь воспоминание, оно никак не может видеть нас, так на кого же оно смотрит?
Дариус оглядывается назад, и я делаю то же самое.
— Здесь нет никого, кроме тех, кто прекратил петь, и я подозреваю, что это ведьмы Высших.
Я поворачиваюсь и вздрагиваю, когда рогур приближается.
— Дариус…
— Что... — я толкаю его в сторону, когда рогур делает выпад, обнажив зубы и готовый разорвать.
Я отскакиваю в сторону, шок сотрясает меня, когда рогур разворачивается лицом ко мне, приземляясь.
— Рея! — Дариус подходит к рогуру сзади, но тот уже снова бросается на меня.
Я перекатываюсь, проходя сквозь фигуры в капюшонах, как будто их там вообще нет, когда выбиваю ногу и попадаю в лицо рогуру. У меня нет времени удивляться, какого черта это твердое тело, когда черная слюна разбрызгивается по земле, и из его горла вырывается смертельное рычание, когда он снова бросается на меня.
Но у него нет ни шанса.
Черная нить обвивается вокруг его шеи, дергая его прочь от меня. Позади него появляется Дариус, в его глазах ярость, когда он забирается ему на спину и обхватывает руками его шею.
Мы оба знаем, что его магия могла бы сделать это за него, но поскольку рогур пришел за мной, Дариус принял это за личное.
Оглушительный треск, кажется, отдается эхом вокруг нас, и сердитое дыхание Дариуса сопровождает его.
Рогур безвольно падает, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.
Это воспоминание, как, черт возьми, это возможно?
Дариус стоит над рогуром, как будто тот вот-вот вернется к жизни, его руки сгибаются, эти две большие массы за его плечами сердито двигаются.
— Дар, — мягко говорю я, и он переводит взгляд на меня.
Когда-то от такой ярости в его глазах у меня по спине пробежали бы мурашки страха, но я знаю, что это направлено не на меня.
Кажется, он приходит в себя, когда замечает меня на земле, и бросается ко мне, тяжело приземляясь на колени, обхватывая меня руками на следующем вдохе.
— Тебе больно? Он тебя укусил, — его руки лихорадочно ищут несуществующие повреждения.
— Я в порядке, — говорю я ему, нерешительно протягивая руку, а затем кладу ладонь ему на щеку, когда он не останавливается. — Дариус, — говорю я чуть более решительно, и его глаза встречаются с моими. — Я в порядке.
Его глаза на мгновение останавливаются на моих, но затем он вздыхает с облегчением и кивает.
— Давай убираться отсюда к чертовой матери.
Я не могу не согласиться.
Шесть
Рея
— Это заняло у тебя достаточно много времени, — говорит Тейлор, когда я вхожу в столовую, его глаза ищут какие-либо признаки травмы.
Я фыркаю на него.
— Я в порядке.
Он ждет мгновение, а затем кивает, подходя, чтобы потереться своей щекой о мою.
— Тебе нужно перестать покидать нас на несколько дней подряд, — скулит Кольтен, затем гладит меня по щеке, когда Тейлор отходит в сторону.
Я глажу его по голове в ответ.
— Извините, — говорю я, и это правда.
Мы все были вместе долгое время, так что находиться вдали от них — это не то, что мне нравится делать.
Это заставляет меня думать о других, о Кейде, и мои руки начинают дрожать от чувства потери, сотрясающего меня.
Хадсон сжимает мое плечо и садится рядом с Кольтеном, а затем передо мной оказывается Джош.