Майкл опустил глаза и заметил темный угол какого-то небольшого, по-видимому, квадратного предмета, выступающего на поверхности камня. Если бы его с трех сторон не закрывала четырехпалая лапа с перепонками между пальцами и длинными обломанными когтями, кубик легко заметили бы раньше, так как он выделялся на сером фоне и явно не входил в композицию. Майкл дотронулся до него. Проступившая сквозь слой пыли чистая грань засияла в мечущихся лучах света неестественным зеленоватым болотным огнем.
Выпрямившись, Майкл огляделся по сторонам. В людном, шумном зале дискотеки никто не обращал на него внимания. Довольный этим обстоятельством, он ухватился пальцами за грань коробочки и, раскачивая ее вверх-вниз, с трудом вытащил из каменной ниши и быстро сунул во внутренний карман кожаной куртки. Проделав все это, Майкл Бэрроуз поднялся с круглого стула и, звякнув по стойке связкой ключей на брелоке, не спеша направился в туалет, чтобы там спокойно рассмотреть свою находку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— К таинственному исчезновению доктора Женарта нам добавить больше нечего. Его судьба для нас остается загадкой. Мы воздержимся и от попыток объяснить, что произошло в его доме. Уже неделю город лихорадит от мысли, что по улицам безнаказанно бродит маньяк-убийца, а полиция хранит упорное молчание по поводу случившегося. Сегодня мы еще раз показываем леденящие кровь кадры этой ужасной трагедии и обращаемся ко всем с предупреждением. Люди, будьте особенно внимательны, ибо убийца не знает жалости ни к кому. Если кому-либо из вас что-то известно или кто-то что-нибудь видел, связанное с этой таинственной историей, огромная просьба сообщить об этом в ближайший полицейский участок. Анонимность гарантируется. Это была Джоун Соммервиль. Восьмой канал.
Девушка, говорившая это в объектив кинокамеры, переключила тумблер на своем столике и, оттолкнувшись от него ногой, откинулась на спинку кресла, устало положив руки на его поручни. Кресло легко катилось по паркетному полу.
— Какая скука! — протянула она, вытягиваясь на сидении. — Ни одного живого репортажа, никаких новостей, сплошная тоска… Ну полный отпад!..
Поправляя рукава своей блузки и мысленно взяв себя в руки, она уже более сдержанно сказала:
— Ну ладно, все!
— Действительно, больше ничего интересного, — поддержал ее Энтони Сандерс, выключая круглый юпитер с зеркальным отражателем направленного действия.
— Мне ужасно жаль, — видимо не смогла сменить пластинку длинноволосая девушка. — Мой первый выход в эфир — и ничего нет.
— Успокойся Джоун, — проговорил, снимая со штатива небольшую телекамеру, мужчина с бородой и огромными, спускающимися ниже подбородка усами. — Всякое бывает… Ты сама говорила: тайна, загадка…
— Да все я понимаю, Даг! — с досадой ответила Джоун. — Но ведь так хотелось, чтобы первый репортаж был интересным, динамичным, чтобы он привлек внимание.
— Так бывает не всегда, ты же знаешь. А вообще ты молодец, — похвалил ее Даг Спенсер, откручивая объектив. — Кому-либо другому на твоем месте вряд ли удалось бы раздобыть эту информацию.
Улыбнувшись, Джоун встала с кресла и одернула на бедрах короткую юбку.
— Спасибо тебе за поддержку, Даг, — она обвела взглядом помещение телестудии и состроила гримаску.
Помещение действительно было неуютным. Три абсолютно голые стены, если не считать нескольких встроенных в ниши телевизоров, вместо четвертой стены — гигантская пластиковая панорама с фигуркой бегущего леопарда и надписью под ним «TV-8».
Энтони Сандерс уже разбирал осветительное устройство на круглой металлической подставке, когда в студии зазвонил телефон, замигав на электронном табло номером абонента. Даг, ближе всех стоявший к телефону, взглянул на цифры и поднял трубку.