Я ничего не выдумываю!., читайте сами: «секрет их оживления». А вот что говорил на том же завтраке доктор Тюффье[13] о смерти и оживлении тканей:
«Всем известно из медицинских журналов, что мы насчитываем уже пять или шесть опытов массажа сердца, которые принято считать исключительно дерзкими операциями. В случае травмы сердца, если пуля, например, засела в одном из желудочков, сердечная сумка набухает, сдавливает сердце и оно перестает биться. Тогда можно вскрыть сердечную полость, взрезать сердечную сумку и произвести массаж сердца. Прекратившееся кровообращение может мало-помалу восстановиться, и покойник воскреснет, будет жить, сможет выздороветь»[14].
— Так сказал доктор Тюффье, и добавлять к этому нечего, — закончил папаша Мутье, аккуратно убирая свою вырезку в объемистый бумажник.
Он, однако, добавил:
— Вот как, мой дорогой, можно отправиться к праотцам и вернуться оттуда!..
— Доктор, — сказал Жак, протягивая ему руку, — прошу у вас прощения… А теперь пойдемте есть вашего цыпленка с пармезаном… но только как совсем живые люди, без покойницких разговоров… Идет?
Глава X
ЖАК НЕМНОГО НЕРВНИЧАЕТ
После завтрака Фанни задержала мужа.
— Вы совсем не любопытны, darling!.. — сказала она ему, лукаво улыбаясь. — Отчего вы оставили меня третьего дня наедине с этой бедняжкой Мартой и думать забыли о вашей Фанни?.. Почему вы даже не спросили, что она сказала мне после вашего ухода?
— Потому что семейные ссоры четы Сен-Фирменов нисколько меня не интересуют.
— Однако, у вас такой вид, точно вас сильно взволновала эта история, дорогой!
— Меня она ничуть не волнует, но можете поверить на слово, что мне это надоело! Вы понимаете, что мне неприятно слышать, как имя Андре склоняют таким глупым и смехотворным образом.
— Но все дело в том, дорогой, что оно запутано во всей этой истории намного больше, чем вы полагаете, — отвечала Фанни, покусывая губу и всемерно показывая, что ее глубоко уязвил тон Жака.
— В таком случае, объяснитесь!
— Я боюсь разволновать вас еще больше, дорогой!
— Напротив — прошу вас, воспользуйтесь тем, что я и так взволнован, и покончим с этим! Что еще выдумала эта сумасшедшая?
— О, то, что я намерена вам рассказать, имело место отнюдь не в ее воображении! Речь идет о настоящей причине отъезда Андре. Рассказать вам?
— Я слушаю.
— Все чрезвычайно просто. Вот что случилось. Сен-Фирмен случайно напал на несколько весьма интересных писем, которыми обменялись его жена и ваш брат. В переписке шла речь о любви, разумеется, чрезвычайно высоконравственной и платонической, но, так как в ней говорилось также и о высшем блаженстве, которое не замедлило бы появлением после смерти старого скупердяя, этот последний не счел нужным поверить, что его жена могла остаться честной женщиной, лелея подобные мысли.
Сен-Фирмен был убежден, что его обманывали, и потому не преминул немедленно разыграть роль ревнивца из трагедии. Однажды вечером, вернувшись домой к обеду несколько раньше обычного, он застал Андре, который нежно сжимал руку Марты. Он тут же поклялся самой ужасной клятвой, что убьет жену, как скверное животное, если Андре в ту же ночь не покинет навсегда эти края. В руках у Сен- Фирмена были письма: Андре пришлось уступить. Спасая жизнь Марты, он сейчас же пообещал исполнить все, что от него требовали. Тогда оскорбленного мужа сменил сидевший в той же шкуре нотариус, и Сен-Фирмен, уведя Андре в свой деловой кабинет, составил все необходимые бумаги, чтобы завод мог продолжать работать в его отсутствие, а управление им было передано вам. Вот и все. А остальное — это выдумки, я вполне с вами согласна, потрясенного сознания бедняжки Марты!.. Она очень страдает!.. Не проходит и дня, чтобы ее муж не издевался над ней, повторяя все ту же фразу, которая приводит ее в ужас: «Он не вернется! Не вернется! Не вернется!» Он не вернется, думает она, потому что муж убил его… но вы, дорогой, вы же так не думаете! Ведь вы убеждены, что ваш дорогой брат жив?
— Да, Фанни, я убежден или, по крайней мере, надеюсь на это.
И он поднялся с мрачным видом.
— Вы уходите, даже не поцеловав меня?
Он поцеловал ее: тогда она удержала его, закинув свои маленькие ручки на его сильные плечи, и поглядела ему прямо в глаза:
— Джек, можете вы сказать вашей дорогой маленькой женушке, отчего вы уронили вчера вечером стакан, когда эта безумная стала рассказывать, что Андре был убит в автомобиле?
— Меня чрезвычайно взволновала мысль о том, что она сказала это специально для меня!.. — спокойным голосом ответил Жак. — Она знала, что в утро исчезновения брата именно я отвез его в Париж на автомобиле, и в своем безумии могла подозревать меня.
— В таком случае, вы должны были чрезвычайно обрадоваться, узнав от доктора, что она имела в виду не вас, а своего мужа!..
— Какое мне может быть до этого дело!.. В то мгновение меня сильно потрясла эта мысль, но ведь сумасшедшая — это только сумасшедшая!.. Будь я на месте Сен-Фирмена, давно засадил бы ее в психиатрическую лечебницу… Если он не примет меры, она еще доведет его до гильотины… До свидания, Фанни.
— Good bye, dear!..
Едва он вышел из комнаты, Фанни вызвала звонком горничную и велела подать автомобиль.
— Я скоро вернусь, — сказала она Катерине. — Мне нужно съездить в Париж… примерить новое платье на рю де ла Пэ… Скажете это хозяину, если он станет беспокоиться, отчего меня нет.
Прибыв в Париж, мадам Мунда де ла Боссьер действительно проехала к своему портному, но против обыкновения оставалась у него очень недолго. Отсюда она отправилась на склад «Горелок Герон», где почти никогда не бывала, на углу Луврской площади и рю Риволи. Контора была обставлена чрезвычайно роскошно, а по вечерам витрины и рекламы сверкали неслыханным количеством света. Настоящий огненный дворец!..
13
Теодор Тюффье (1857–1929) — французский хирург, пионер в области легочной и кардиоваскулярной хирургии.