В этот момент в ее ушах раздался голос Хуа Циньин: «Цайли, найди способ присоединиться к нему».
Это был первый раз, когда Хуа Цайли услышала голос Хуа Циньин с тех пор, как она попала в Море Тумана. Несмотря на несколько опасных для жизни ситуаций, Хуа Циньин ни разу не появилась. Хуа Цайли даже начала сомневаться, действительно ли она всё ещё сопровождала её.
И вот, наконец, она заговорила — но не для того, чтобы направить её или предостеречь, а для того, чтобы предложить ей активно навязаться в сопровождение мужчине?
«Тетя?» Она попыталась передать голосовое сообщение в своем сердце.
Голос Хуа Циньин, сопровождаемый холодным и ледяным намерением меча, раздался снова: «Прогресс этого человека чрезвычайно быстр: всего за полгода он вырос из Божественного Владыки до третьей ступени Царства Божественного Мастера. Его глубокая энергия также уникальна: он победил полубога с силой Божественного Мастера. Такого еще не было в истории Бездны».
«В момент прорыва он одновременно проявил пять элементальных сил, сосуществующих в его теле без каких-либо признаков хаоса, и ты сама были свидетелем этого. Белый свет, который он только что продемонстрировал, несомненно, соответствует легендарной Светлой Глубокой Энергии»
Хуа Цайли спросила, «Значит, тетушка имеет в виду…»
«Уникальность этого ребенка трудно описать», продолжила Хуа Циньин, «Он, должно быть, недавно появился на свет, иначе уже давно произвёл бы фурор. Его происхождение определенно необычно. Пока что держись рядом с ним, но не нужно ничего специально выведывать… Я буду наблюдать».
Удивление в прекрасных глазах Хуа Цайли застыло, как рябь на ветру. Ее удивила не оценка Юнь Че, данная Хуа Циньин, а… то, что обычно равнодушная тетя, заботившаяся только о себе и о пути меча, проявила инициативу, чтобы понаблюдать за мужчиной, которого встретила впервые.
Похоже, заметив её необычное и напряженное выражение лица, Хуа Циньин смягчила тон, добавив: «Цайли, будь уверена. Этот мальчик точно не плохой человек».
«Во всех записях о Светлой Глубокой Энергии говорится, что причина, по которой она редко появляется, заключается в том, что для её наследования необходимо не только чистое тело, но и чрезвычайно чистая и добрая душа, свободная от малейшего греха. Так как он является носителем Светлой Глубокой Энергии, он должен быть человеком с чрезвычайно чистым и добрым сердцем».
«Неоднократное спасение незнакомцев ценой собственных травм — да и все другие его предыдущие действия, несомненно, соответствуют словам „чистый и добрый“. В противном случае я бы никогда не позволила тебе сопровождать его».
«Хорошо, я понимаю», ответила Хуа Цайли.
После того как она попала в Море Тумана, она никогда ни с кем не путешествовала. Однако, столкнувшись с активной просьбой тети, она, как ни странно, не почувствовала в своем сердце отторжения. Напротив, в ней чувствовалось скрытое предвкушение.
Не погнавшись за Юнь Че сразу, она подняла глаза, от которых бескрайнее звездное небо потеряло бы свой блеск, и серьезно сказала: «Тетушка, я обещала ему сохранить его тайну. Ты…»
«Меньше болтай», прервала ее Хуа Циньин двумя равнодушными словами. Она никогда бы не опустилась до того, чтобы раскрывать чужие секреты.
«Хехе», показывая языком туда, где может быть ее тетя, она превратила свое тело в изящную тень и полетела в ту сторону, куда ушел Юнь Че.
Юнь Че в умеренном темпе двигался к окраинам Моря Тумана.
«Зачем ты раскрыл Светлую Глубокую Энергию?» спросила Ли Суо. Хотя у нее могли быть и другие вопросы, этот был за пределами ее понимания.
Юнь Че неторопливо пояснил: «Раскрытие секрета — это уникальная форма доверия. Сохранение чужой тайны неизменно сближает людей, и чем больше секрет, тем эффективнее сближение. Если бы нас не подслушивали, было бы еще лучше».
Ли Суо осталась в недоумении, но решила не продолжать расспросы. Она предупредила: «Ты не боишься, что этот секрет может просочиться? Для тебя это может обернуться большими неприятностями».
«Конечно, утечка информации обойдется недешево. Но благодаря этому риску появившееся доверие и выгода от добровольного раскрытия информации будут не менее значительными», спокойно заявил Юнь Че. «Конечно, предпосылкой является то, что я достаточно верю в то, что они не раскроют этого».
Такая уверенность также была формой безжалостности. Эмоциональное состояние Юнь Че до и после входа в Бездну было похоже на ночь и день, словно в мире теперь существовало два разных человека.