Юнь Че улыбнулся и покачал головой: «Помогши королевской семье Хэлянь получить квалификацию для вступления в Царство Божественного Цилиня, я уже в достаточной мере отплатил за её доброту, и, поскольку долги были уплачены, у меня не осталось причин продолжать оставаться в Царстве Цилиня Бездны».
«Также как и ты, я подумал, что она, вероятно, захочет удержать меня, и что прямой отказ непременно разобьет ей сердце. А ведь мой мастер учил меня, что, будучи мужчиной, ты можешь вредить телу женщины, но не можешь разбивать ей сердце. Так что мне пришлось принять решение уйти, не попрощавшись».
«В таком случае…» слегка наморщила лоб Хуа Цайли, пытаясь постигнуть смысл его слов.
У нее было столько вопросов, которые она хотела задать ему, столько вопросов, что на мгновение она не знала, с чего начать.
Ведь в нем было так много того, что было для нее глубоко новым.
Особенно её удивляло то… что он вызывал такое же глубокое любопытство даже у её тети.
После долгого молчания девушка вдруг посмотрела в сторону: «Кстати, господин Юнь, откуда вы родом? И почему вы один?»
«Моё происхождение?» Юнь Че покачал головой: «У меня его нет».
«Нет… происхождения?» Хуа Цалйи не могла понять: «Как человек может не иметь происхождения? Например, твой дом, твои родители и родственники…»
Юнь Че посмотрел вперёд: «В этом мире у меня нет ни дома, ни родителей, ни родственников».
Его дом, родители и родственники находились не в мире Бездны.
Так что он не сказал ни слова лжи.
Но когда эти слова уловила Хуа Цайли, она услышала, как он спокойным тоном говорит самые жестокие слова в этом мире.
Хуа Цайли сразу же повернулась, звёзды в её глазах в этот момент были готовы разломаться вдребезги, и даже её голос стал намного тоньше, «Это… произошло ли что-то серьёзное?»
Мужчина в поле её зрения снова покачал головой, тон был такой же ровный, как и прежде: «С тех пор как я пришел в этот мир, у меня никогда не было дома. А своих родителей и родственников я даже не видел, что уж тут говорить о моём происхождении. Что касается перемен… то, что является переменами для других, я на себе не прочувствовал».
«Потеря может причинить боль только тому, кто когда-то владел. А что касается меня… в этом огромном мире Бездны мне нет места».
Голос его был ровный, как ветер, без каких-либо эмоций. Но стоило ему попасть в уши юной девушки, её дыхание внезапно остановилось, а на сердце и душу упала тяжелая ноша вместе со жгучей болью.
Однако Юнь Че вдруг повернул голову и рассмеялся, глядя в горящие глаза девушки: «Звучит грустно, да? Хахаха, для меня эти слова ничего не значат. В конце концов, я уже давно к этому привык».
Звездочки в глазах девушки, казалось, разбились ещё несколько раз под звук его смеха.
Юнь Че втайне фыркнул… настолько сильное сочувствие и такое трепетное сердце и правда могут принадлежать божественной дочери?
Её жизненный путь слишком короток.
Лучше для него быть не может.
В то же время в его сердце зародилось еще большее сомнение: …Согласно информации, полученной им в Царстве Цилиня Бездны, и тем немногим воспоминаниям, которые он получил от Мэнь Цзяньчжоу, имя божественной дочери Хуа Цайли Царства Разрушения Небес было известно миру по крайней мере тысячу лет.
В его восприятии люди, пережившие тысячелетие, и бровью не поведут при виде гор трупов и моря костей, не говоря уже о сочувствии человеку с мрачным прошлым.
Даже если она жила как птица в клетке, даже если она никогда раньше не спускалась в этот мир, у нее, по крайней мере, должна быть тысяча лет жизненного опыта. Неужели ее знания о человеческой природе и законах выживания могут быть настолько поверхностными и незрелыми?
«А может, раньше оно у меня когда-то было,» он совершенно непринужденно прошептал такую простую фразу.
Сердце девушки было тронуто, и она спросила: «Ты имеешь в виду, что… потерял память о прошлом?»
Юнь Че кивнул головой: «Когда я очнулся в этом мире, я столкнулся с бесконечной тьмой, а также с мастером, который меня и разбудил. Мастер сказал мне, что в то время мне должно было быть около десяти лет, мое тело и душа получили серьезные травмы, и если бы я не встретил мастера, то уже бы наверняка умер».
«В то время моя поврежденная душа также была исцелена чудом мастера. Возможность ее возрождения — это уже чудо в понимании этого мира. Что же касается воспоминаний о прошлом, то они все давно уничтожены и рассеяны, и от них не осталось и следа. Мне уже никогда до них не дотянуться».