Поскольку взгляд человека перед ним наполнился недоверием и ужасом.
Его шея оказалась тут же сжата, когда его подхватил человек в серебряных доспехах: Откуда у тебя рана от меча на теле?! Откуда она взялась?!
Зрачки рыцаря расширились, в них явственно проступила паника.
Даже его голос стал хриплым.
Ладонь, обхватившая горло племянника, заметно дрожала.
Фань Цинчжоу не смел сопротивляться, а реакция собственного дяди заставила его сердце и душу внезапно погрузиться на дно.
Неприятности, о которых ты говоришь, может ли быть, что… брови человека в серебряных доспехах подергивались, а глаза становились все более зловещими с каждым словом, Ты говоришь о человеке, который оставил на тебе эту рану?
… Фань Цинчжоу не смог издать ни звука, только его глаза стали еще более испуганными. Судя по виду его дяди, он очень боялся обладателя того меча.
Попытка взять чей-то Кристалл Бездны, даже если об этом будут ходить слухи, будет лишь грязным пятном на его имени.
Но эта злая мысль, словно снежный ком… постепенно выходила из-под его контроля и вот-вот грозилась похоронить его под собой!
Дзинь!
Раздался слабый звон, словно булавка ударилась о зеркальное озеро.
Фань Цинчжоу исчез из его рук.
Шея рыцаря с трудом повернулась… тело Фань Цинчжоу неподвижно лежало в десяти ярдах от него. Не было ни звука, ни ауры, ни следов крови. Лишь слабая аура меча тихо рассеивалась по воздуху.
Пам!
Человек в серебряных доспехах с силой опустился на одно колено и почтительно поклонился: Рыцарь Бездны Фань Чэн смиренно приветствует Бессмертную Меча. Поведение Фань Цинчжоу неподобающе, его убеждения запятнаны, а он сам не имел права стать Рыцарем Чистой Земли. Получить своё наказание от Бессмертной Меча — величайшая удача в его жизни.
Будучи приближенным Божественного Эмиссара, Рыцарь Бездны Фань Чэн сразу же распознал в ране Фань Цинчжоу работу Меча Стеклянного Облака.
Меч Стеклянного Облака был лично передан Божественным Эмиссаром Бессмертной Меча Хуа Циньин в качестве долгожданного подарка для Хуа Цайли.
В тот момент он уже понял, что Фань Цинчжоу обречен, и никто не сможет его спасти.
Бессмертная Меча Хуа Циньин — небесная фея в глазах всего мира, не тронутая мирскими желаниями и равнодушная к мирским обидам.
Однако те, кто был достаточно высокого уровня, знали ещё кое-что. Если дело касалось Хуа Цайли, эта Бессмертная Меча тут же теряла самообладание.
Из-за чувства вины перед Хуа Цайли и из-за ненависти к самой себе.
Божественный Эмиссар однажды сказал, что оставшуюся жизнь Хуа Циньин проживёт только ради… только ради Хуа Цайли.
Если бы Фань Цинчжоу спровоцировал Хуа Циньин, возможно, она бы даже не стала его убивать. Но стоило ему спровоцировать Хуа Цайли, и теперь ему не хватит и десяти тысяч жизней, чтобы расплатиться!
Голос Фань Чэна был быстро поглощен безбрежным туманом, и спустя долгое время ответа не последовало.
Фань Чэн оставался в той же позе поклона, демонстрируя глубочайшее уважение.
Так прошло полчаса, прежде чем он осторожно встал. Затем, легко ступая, он тихо удалился. Он не осмеливался взглянуть на труп Фань Цинчжоу, не говоря уже о том, чтобы забрать его с собой.
Он так и не узнал, что произошло, и не имел смелости расследовать случившееся.
Глава 2039 — Первая мышеловка
Море Тумана было таким же спокойным и сдержанным, как и всегда, но сердце Хуа Цайли было натянуто сильнее, чем когда-либо с тех пор, как она в него попала.
Ее глубокая энергия была сильно истощена, и она была вся изранена. В частности, кровавая полоса на её лбу вводила в ступор, контрастируя с белоснежно-нефритовым цветом лица. Однако она, казалось, не замечала этого, полностью расширяя свое духовное восприятие, насколько это было возможно, и не смея ни в малейшей степени расслабиться.
Ее взгляд — иногда он был сложен, иногда растерян — постоянно касался смолкнувшего Юнь Че.
Он снова спас ее…
Всю свою жизнь она росла под покровительством других людей, давно привыкнув к тому, что ее постоянно оберегают.
Но за какие-то полгода она постоянно неожиданно пересекалась с Юнь Че.
В первый раз, когда он помог ей, она нашла это особенно интересным, не в силах позабыть этого человека.
Второй раз был похож на чудесное вмешательство небес в момент критической опасности.
А на этот раз он приложил все усилия, чтобы она не пострадала, и даже без колебаний схватил меч своей рукой… окрасив кровью своей ладони её вуаль и белоснежный мир вокруг нее.