Оказываемое без всяких усилий давление исчезло. Когда Чап снова смог видеть, смотреть было не на что, кроме вполне терпимого туманного лица.
Затем демон начал объяснять ему, зачем он потребовался.
— Среди людей Запада, собирающихся теперь в этом замке, есть один юноша-крестьянин по имени Рольф, родившийся здесь, на Разоренных Землях.
Не один человек мог бы подойти под это описание, но у Чапа не было сомнений по поводу того, о ком идет речь.
— Я его знаю. Мало и плохо. Упрямый и несгибаемый.
— Да, именно такой. Теперь он всегда и везде носит с собой вещь, которую нужно у него забрать. Она должна быть доставлена высокородной Чармиане — и никому другому — в Черные горы, и как можно скорее. Если юнец отправится принять участие в боях, то, что мы ищем, может быть утеряно. Силы Запада здесь слишком велики, чтобы я или кто-нибудь другой смогли забрать эту вещь силой; нужно прибегнуть к воровству.
— Что это?
— Маленький предмет. Узелок, сплетенный из желтых женских волос. Талисман из тех, что мужчины и женщины используют, когда ищут друг в друге того, что они называют любовью.
Желтых волос. Принадлежащих Чармиане? Он ждал, пока демон продолжит.
Тот проскрипел:
— Завтра твои ноги смогут выдержать твой вес, а вскоре они достаточно окрепнут для битвы. Тебе нужно завладеть этим талисманом прежде, чем армия Запада выступит маршем…
— Они могут двинуться в любой день!
— …и принести его своей супруге. Верные ей люди будут ждать тебя в пустыне, в нескольких километрах к востоку. Ни на какую иную помощь не рассчитывай. — Громадина лица демона стала уменьшаться; Чап видел, как раньше разверзлось пространство под крышей его хижины, теперь оно возвращалось в первоначальное состояние.
Сухой голос также затихал.
— Я больше не приду к тебе. Разве что для того, чтобы наказать тебя, если ты допустишь ошибку. — И вслед за этим и лицо и голос исчезли, хижина приобрела обычный вид. Чап лежал без движения до тех пор, пока окружающие звуки не стали всего лишь звуком дождя.
Дождь и тучи задержали приход утренних лучей в длинный, переполненный барак. Когда Рольф проснулся, вокруг все еще было погружено во мрак; вокруг него знакомо громоздились тюки, снаряжение, оружие, лавки и гамаки с храпящими телами.
Тот, кто разбудил его, не дотронувшись до него, не произнеся ни слова, стоял в футе от лавки Рольфа — высокая, грузная фигура неясных очертаний.
— Лофорд? Что… — и тут Рольф догадался, что привело к нему мага. — Моя сестра? Есть что-нибудь?
— Возможно. Пойдем. — Лофорд повернулся. Рольф оделся и догнал его прежде, чем Лофорд дошел до двери.
Колдун свернул к лестнице и, пока они взбирались по каменным ступеням на крышу Замка, тихим голосом пояснил:
— Прибыл мой брат. Он много говорит о технике и о том, как мы можем ее использовать. Естественно, я упомянул о твоем опыте и о твоих способностях в этом отношении, и его это заинтересовало. Я рассказал ему также о том, как я пытался при помощи своих скудных заклинаний узнать, что случилось с твоей сестрой. По сравнению со своим братом я заурядный ремесленник. Он вызывает и заставляет служить себе определенные силы, которыми я никогда не был в состоянии управлять. Пойми, ответ, который мы получим, может быть неполным или…
— Или не таким, какой я хотел бы услышать. — Они одолевали последний пролет лестницы, направляясь к парапету на крыше бывшей личной башни Экумена. — Тем не менее, я благодарю вас. Это будет не ваша вина, если известия окажутся плохими.
Выбравшись на крышу, Рольф поплотнее запахнул куртку, чтобы укрыться от затихающего дождя, и по привычке, машинально, удостоверился, что нечто во внутреннем кармане было на месте. Туман, словно мокрая одежда, обволакивал башню; здесь в этот предрассветный час не было никаких часовых. У одного из ограждений стояла тренога, на которой висел светильник с каким-то зеленоватым, словно неземным, пламенем. Рядом с огнем, глядя от Замка вдаль, всматриваясь в дождливую ночь, стояла неподвижная фигура в плаще колдуна.
Лофорд поднес палец к губам, бросив на Рольфа предостерегающий взгляд, и повел юношу вперед. Зеленый огонек один раз вспыхнул, и ожидающая фигура, высокая и широкоплечая, повернулась. Капюшон и тень скрывали брата Лофорда. Его пальцы двигались, словно он ощупывал в воздухе что-то невидимое. На черепичной крыше вокруг него, как заметил теперь Рольф, были разложены предметы, которые всегда использовали могущественные колдуны: плоды и осенние цветы, что-то в маленьких мисочках, похожее на воду и молоко, небольшие кучки земли и песка, плоские деревянные дощечки, некоторые изогнутые, некоторые — прямые. Зеленоватый колеблющийся свет совершенно менял их облик, но все равно они выглядели невинными и простыми.
Фигура в накидке кивнула, повернув голову, и Рольф, продолжая хранить молчание, как ему было указано, подошел, чтобы стать рядом. Теперь, вглядываясь поверх парапета в струи дождя, отклоняемые восточным ветром, он видел облака и клочья тумана, быстро проносящиеся мимо. На мгновение Рольфу показалось, что он стоит на палубе быстро мчащегося каменного судна, входящего в полосу шторма. Вазу с цветами сдуло с парапета, и она, тонко звякнув, упала к ногам Рольфа.
Рольф вытянул руки, чтобы схватиться за камень, оказавшийся перед ним. Человек, стоявший рядом, поднял длинную руку, указывая почти прямо вверх. Около этой точки клочья тумана проносились еще скорее, закручиваясь плавными вихрями, чтобы затем беззвучно разорваться сверху донизу. Рольф уставился в образовавшееся окно, потянулся к нему, а затем ветер и дождь перестали существовать для него. Видение обволокло его так, что, казалось, он, бестелесный, висит в пространстве.
Поляна в лесу, которую он никогда не думал увидеть снова. Домик из досок и бревен, простенький и маленький, сад, знакомая тропинка, домашняя птица в курятнике рядом с домом. Видение было совершенно безмолвным, но в нем чувствовались жизнь и движение, пятна света и тени раскачивались с дуновениями ветерка. Затем в затененном дверном проеме появилась темная фигура и жестом, который Рольф видел десять тысяч раз, вытерла руку о знакомый потрепанный передник матери.
Затем Рольф закричал, словно в ночном кошмаре, зная и предвидя худшее еще до того, как оно должно было произойти. И еще кто-то, тоже бестелесный или, по крайней мере, невидимый, схватил его за руки, шепча ему на ухо мягким голосом Лофорда:
— Все это записано! Изменить ничего нельзя! Они не могут увидеть или услышать тебя. Ты можешь только смотреть.
Его мать заслонила глаза, глядя за порог; затем она тревожно напряглась, поспешно вошла внутрь и захлопнула бесполезную дверь. Рольф не представлял себе, как можно продолжать наблюдать. Но у него не было выбора. Он должен узнать о судьбе Лизы, а еще — кем были они, те, кто приближался. Солдаты Востока, конечно. Но Рольф хотел увидеть их лица и узнать имена.
На заднем плане видения теперь появился первый всадник, одетый в черное и бронзовое. Он был повернут к Рольфу спиной. Следом двигались остальные, образующие начало цепочки. Всего их было шестеро. Открытые рты — они что-то выкрикивали или смеялись — оружие наготове. Дверь домика снова была открыта, и там опять стояла мать Рольфа.
Наступила минута, когда Рольф больше не мог смотреть. Он закрыл глаза и провалился в пустоту, но не мог никуда бежать от мысли о том, что происходило. Наконец он что-то почувствовал — должно быть, прикосновение руки Лофорда, огромной и невидимой; она шлепнула его по щеке и легонько тряхнула его голову, стараясь заставить смотреть.
Хижина уже была развалена. Тела его матери и отца были скрыты обломками, чтобы сын нашел их, прибежав домой. Здесь же была и Лиза, двенадцати лет, ее длинные волосы все еще были заплетены по-крестьянски, но одежда порвана и запачкана, лицо, смертельно бледное, неловко запрокинуто перед седлом солдата. Вытирая клинки и поправляя одежду, мародеры готовились отправиться дальше. Тот, кто вез Лизу, должно быть, был старшим над ними, офицером, так как он единственный был в легких доспехах и ехал на самой высокой лошади. Теперь, когда он развернул своего коня, чтобы выехать со двора на дорогу, Рольф увидел его юное, гладкое, обманчиво невинное лицо. Губы легонько кривила гордая, почти презрительная усмешка.