Рольф выбежал из распахнутых дверей здания, перепрыгивая через тела и обломки. Он поспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Слон делает первые медленные и осторожные движения под управлением нового хозяина. Он стал пробираться по разоренному двору, стараясь как можно дольше прятать красный цилиндр за спиной, чтобы Экумен не мог его заметить и понять, что замышляет Рольф. Неясно, видел ли Экумен приближающегося Рольфа или нет, но внезапно Слон резко рванулся и высвободился из-под обломков башни, и, зарычав еще громче, попятился в пролом, который он сам проделал в стене. Слон исчез из поля зрения Рольфа, но издаваемый им грохот стих лишь отчасти; когда юноша взобрался на обломки рухнувшей башни, то увидел, что огромная бронированная махина стоит неподвижно, словно дожидаясь его, немного впереди, на дороге, вьющейся вниз к поселку. Рольф знал, что новый водитель еще не обрел достаточной уверенности в управлении машиной. Он побежал прямо к Слону, и Экумен заставил Слона зарычать и рвануться навстречу. Рольф подождал, чтобы могучие вращающиеся ленты оказались почти над ним, начали сотрясать землю у него под ногами; затем он отпрыгнул в сторону, повернулся и забежал Слону во фланг. Прежде, чем металлическое существо успело миновать его, руки и ноги Рольфа нащупали узкие ступени и поручни, и он взобрался на голову Слона. Экумен внезапно свернул с дороги и повел машину прямо по склону. Рольф едва не слетел, но он крепко держался за поручни, красный цилиндр болтался у него за спиной. Он всем весом навалился на дверную рукоятку, когда дотянулся до нее, но, конечно, Экумен запер дверь изнутри - и у Экумена не было никакого Камня Узника, который предал бы его теперь. Когда Экумен снова изменил направление движения, Рольфу удалось передвинуть руку и отчаянным усилием дотянуться до одного из стержней, торчащих из передней части головы Слона. В следующее мгновение он смог подтянуться и взобраться наверх. Сидя на верхушке горба, он умудрился охватить торчащие стержни ногами и освободить руки, чтобы достать из-за спины красный цилиндр. Он схватил черное сопло и нацелил его так, как, он видел, делал это сатрап, а пальцы его правой руки в это время нащупали рычаг. Он направил струю из сопла на мелкие, словно у насекомого, глаза, расположенные вокруг головы Слона. Пена, вырывающаяся наружу, была неопределенного цвета в мертвенном предрассветном свете. Пена не залепила глаза Слона, как надеялся Рольф. Металл и небьющееся стекло были очень гладкие, и при тряском движении Слона, под вызываемым им встречном ветре пена быстро опадала вниз. Все же глаза Слона оставались застланы до тех пор, пока Рольф поливал их из сопла. Экумен был не в состоянии ни видеть, куда правит, ни охотиться за бегущими целями; из своего собственного опыта Рольф помнил, что пыль, падающие камни, жидкий огонь на время ослепляли Слона. Экумен, который ничего больше не мог сделать, покуда не сбросил Рольфа, останавливал Слона, снова трогался с места, поворачивал, двигался вниз по длинному склону к подножию прохода. Красный цилиндр продолжал извергать пену в поразительном количестве. Рольф двигал соплом по кругу, стараясь покрывать пеной глаза Слона как спереди, так и сзади. Когда он улучил момент, чтобы поднять взгляд, то увидел, что Вольный Народ устремляется от Замка. Он давал им шанс когда-то потом снова вступить в бой - в бой против сатрапа, который ездит на Слоне, и такими силами, которые могли бы с ним справиться. Но теперь у Рольфа не было времени, чтобы сокрушаться по поводу прискорбного будущего. Повороты Слона, его тряский бег вниз по проходу продолжались, сопровождаясь маневрами, которые становились все более мощными по мере того, как Экумен овладевал управлением. Несколько раз Рольф едва не слетел вниз и был вынужден выпустить сопло и держаться обеими руками, чтобы спастись. Но каждый раз он улучал момент и снова покрывал пеной глаза Слона. Экумен внезапно оставил тактику смены направления движения и взял курс прямо на запад. Должно быть, ему выпало несколько мгновений ясного видения, и их оказалось достаточно, чтобы он смог составить себе некоторое представление о направлении, но тем не менее он выбрал курс, который привел бы его к покинутому поселку и неизбежно к реке. Неужели сатрап настолько отчаялся избавиться от Рольфа, что решил рискнуть погрузить своего тяжелого коня в ил и воду? Почему? Красный цилиндр шипел, словно был бездонным. Теперь, в первых лучах рассвета, пена, покрывающая огромный бугор головы Слона, стала белой - белая пелена, окутывающая и все время стекающая вниз, закрывая его глаза. Теперь Рольф заметил странную вещь; в одной маленькой точке, точно на задней поверхности головы Слона, пена вместо того, чтобы сдуваться прочь, всасывалась внутрь - словно здесь находились ноздри Слона, и он непрерывно вдыхал воздух. И тогда Рольф вспомнил о циркуляции свежего воздуха внутри при плотно закрытой двери. Он развернулся, насколько позволяло его неудобное положение, и направил струю пены так, чтобы покрыть ею дышащие ноздри, пусть даже на время ему пришлось оставить в покое передние глаза. Двигаясь на полной скорости вниз по западному склону, Слон зарычал своим самым громким голосом. Хотя его глаза не были теперь закрыты, он продолжал вилять, словно ослепленное животное. Рольфа швыряло взад и вперед, вверх и вниз, больно выворачивая все суставы. Он каким-то образом держался, продолжая направлять сопло с пеной на маленькое отверстие, которое так жадно всасывало воздух. Когда он глянул назад, то увидел, что Слон, словно слабеющее животное, оставлял за собой след из капель. Цепочка пены вытекала, словно бы исторгалась его организмом, откуда-то у него из-под брюха. Поселок на берегу реки находился прямо по курсу. Мимо начали проноситься деревья. Рольф пригнулся, отчаянно цепляясь за стержни на голове Слона, пока огромные ветви проносились прямо над его головой. Другие стволы валились, словно трава, подмятые махиной Слона. Низкая уцелевшая стена рассыпалась под гусеницами. Касания боков несущегося Слона обрушивали стены домов. Теперь, казалось, на рычагах вообще не лежала ничья рука. Затем Рольф увидел - последнего прыжка в реку не миновать; он понял, что это делалось для того, чтобы наверняка сбросить его. Как только Слон свесился с берега реки, он спрыгнул с него. Он прыгнул вперед и в сторону, так высоко и сильно, как только мог, надеясь, что в этом месте достаточно глубоко. Красный цилиндр по-прежнему был с ним, удерживаемый лентой, обвязанной вокруг тела. Его ноги едва успели коснуться спокойной поверхности Доллс, как позади него вздыбилась волна, вызванная грузным падением в воду Слона. Звук погружения Слона доносился до Рольфа, пока он был под водой. Цилиндр был теперь достаточно легким, чтобы плавать, и потревоженная вода легко вынесла Рольфа к поверхности. Казалось, что в месте погружения Слона вода в реке клокотала, словно в котле. Наполовину затонув, Слон продолжал бороться, не желая останавливаться. Его передняя часть, очевидно, уперлась в какой-то подводный валун, в какой-то твердый скальный выступ. Бесконечные гусеницы продолжали вращаться, словно змеи, заглотившие собственный хвост, поднимая клубы ила и вспенивая воду, все глубже зарываясь в дно реки. Совершенно обессилев, Рольф побрел к берегу. Когда вода опустилась до уровня бедер, он остановился и снова принялся орудовать красным цилиндром. До тех пор, пока цилиндр не опустел, он заполнял пеной узкое дыхательное отверстие Слона. Не то чтобы вдыхание пены причиняло какой-нибудь видимый вред Слону. Его голос по-прежнему был громким, его гусеницы продолжали вращаться так же быстро, как и раньше. Рольф, однако, думал о том, что происходило внутри кабины. Все холодные фонари там должны были теперь светиться, проглядывая сквозь густую призрачную белизну, заполняющую собой все пространство, забивающую глаза, уши, ноздри, легкие... Когда цилиндр опустел, Рольф выронил его из ослабевших рук и позволил, чтобы его унесло течением. У него сил осталось только на то, чтобы самому добраться до берега. Оказавшись на суше, он повалился в ил, не имея сил приподнять голову на топот бегущих ног. Он узнал своих друзей, когда они появились в поле его зрения. Им пришлось следовать за ним по длинному следу пены и через разрушенный поселок, хотя безумный спуск Слона оставил их далеко позади. Теперь, в лучах утренней зари, они собрались вокруг Рольфа и подняли его, издавая ликующие возгласы, на которые у него самого не хватало сил.
Был полдень того же дня, когда Слон умер - или снова заснул. Во всяком случае, его рокочущий голос кашлянул несколько раз и замолк, а вместе с этим прекратилась и бесконечная, бессмысленная работа гусениц. Речная поверхность тут же сомкнулась над ним, образуя одинединственный бурун вокруг неподвижной металлической громадины. Те, кто несли рядом дежурство, сперва попятились, затем подошли поближе. Но круглая дверь, за которой они наблюдали, так и не открылась. Когда Рольф проснулся - почти на закате - ему рассказали о Слоне. Рольф проснулся в Замке. Он с трудом вспомнил, как ему помогли подняться вверх по склону люди, которые устали лишь немногим меньше его; он даже не помнил, как лег и заснул. Были и другие новости. Отряды, которые двигались на помощь Экумену из форпостов, разбросанных по Разоренным Землям, повернули назад и обратились в бегство, когда увидели, что Замок пал, и узнали от своих разведчиков, что сам сатрап мертв. Все высшие командиры Экумена удрали или погибли. Что еще важнее, ни один из гостивших здесь сатрапов не спасся; таким образом, сегодняшним единым ударом вся власть Востока вдоль всего морского побережья была поколеблена. И здесь, на Разоренных Землях, фермеры и горожане наконец увидели победу в виде неба, впервые за долгие годы свободного от рептилий; а повстанцы тем временем уничтожали остатки армии Экумена или изгоняли их в восточную пустыню. Насытившись пищей, предназначавшейся для праздничного стола Экумена, Рольф взобрался на стену Замка, чтобы оглядеться. Высокие крыши и стены были очищены от последних трупов рептилий, последние обглоданные кости их жертв были убраны и захоронены. Теперь на всех насестах восседали птицы, начинающие просыпаться с заходом солнца; Рольф смог разглядеть Страйджифа, расправляющего перевязанное крыло. Рольф поворачивался во все стороны, оглядывая поле битвы. Ему показалось странным, что новый воздух свободы нельзя было почуять в отдаленных болотах и фермах, в поселках и на дорогах, на перевале, в пустыне, в Оазисе Двух Камней... Грозовой Камень по-прежнему был у них, однако Камень Узника все еще не был найден. Так же, как и Чармиана. Глядя с террасы на крыше туда, где раньше был Зал Приемов, Рольф увидел, что Сара все еще здесь. Теперь ее заботам и заботам других женщин было поручено много раненых; но по-прежнему все свое свободное время она проводила возле одних носилок. Нильс все еще был жив. И Мевик - он даже немного ходил, хотя и получил пять или шесть ран и потерял много крови. Выжил и Чап - или, по крайней мере, был полужив. Он лежал на одних из носилок, которые рядами были установлены в Зале Приемов. Большую часть времени он закрывал поднятыми руками лицо. Его ноги и туловище ниже пояса были мертвы, лишены подвижности с того момента, как топор Мевика, несмотря на защиту, в конце концов ударил его по спине. Глаза Сары не встречались с взглядом Рольфа. Он отвернулся и посмотрел вниз во двор. Томас - его широкоплечая фигура неутомимо сохраняла прямую осанку - был там, руководил постройкой временного ограждения поперек пролома, сделанного Слоном в наружной стене Замка. Вздумай какие-нибудь из уцелевших вражеских отрядов захватить восставших врасплох, с вождем Вольного Народа этот номер у них не прошел бы. Хотя Томас непрестанно отдавал приказы, он не колеблясь и сам нагибался и поднимал бревна. Рядом с Томасом стояла незнакомая Рольфу девушка в широкополой фермерской шляпе. Там же желтоволосая Мэнка готовила еду в огромном котле - и там же стоял Лофорд, щеголяя яркой повязкой на правой руке повыше локтя. У Рольфа тоже была повязка, на ране на спине. Несколько менее серьезных царапин саднили и болели. Но эти неудобства теперь не имели значения; с ним случались вещи и пострашнее. Он до сих пор не имел представления, что произошло с его сестрой Лизой; он больше не надеялся, что ему когда-либо удастся узнать о ее судьбе. Его пальцы продолжали сжимать во внутреннем кармане рубашки спрятанный там клубочек золотых волос. Он спросит об этом талисмане у Лофорда - да, когда ему представится такая возможность. Рольф стоял на террасе, в одиночку провожая последние дневные лучи, глядя в пустыню. Горы Востока казались черными даже теперь, в лучах заходящего солнца, падающих прямо на них.