Плечи широкие, а руки...на этом мое воображение подвело. Сверкнула новая молния, и я зажмурилась, глазам было больно.
Арсений догадался вызволить из укрытия. Крепко обнял, словно маленькую девочку, потом покачал сильными руками. Воображение рисовало недавнюю сцену. Оттого что Бармалей недавно делал, хотелось еще. Жаль, эффекта не будет. Тайна куда-то пропала. Пальцы, не ущипнут за ушко, рука не проскользнет под ткань, не поиграет с нежной кожей, оставляя легкие красные дорожки на теле, а я не вздрогну от притяжения между нами.
Гроза приближалась. Стычки молний накидывались зверем, раскаты грома кричали, ругались, будто старые боги на товарном рынке. Хотелось все прекратить, но нельзя. С природой невозможно спорить, лишь смириться с ее играми.
Он меня еще сильнее обнял, и я ответила, провела пальчиками по мужской коже, привстала на носочки и поцеловала. Однако успела мысленно поразиться своей наглости - нельзя заигрывать без причины.
Бармалей как-то холодно убрал мою руку. Сложно, когда отношения странные - сегодня тебя на ручках носят, а завтра вы чужие люди. Сама виновата, а вот нечего Талия Ивановна вам думать за других. Может, у него планы на выходные были. А вы...
- Не понял, - в дверном проеме стоял Бармалей, - ты здесь спать будешь?
А где мне ночевать? На коврике у кресла? Или в ванной?
Сам пофлиртовал, а потом ушел. Хорошо, что света нет, представляла его серьезное лицо без эмоций, только темная бровь вверх ползла. Мол, милая дурочка, иногда делаете такие вещи, что вас можно смело отдать в дом умственно отсталых. Отлично. Мы опять возвращаемся к первым дням. Хорошо, что плакать не заставил.
- Острые ушки...
Как назвал? Это что-то новенькое.
Бармалей подошел, слегка тронул за плечо, я нехотя повернулась:
- Сегодня тяжелый день, Арсений. Мы оба устали.
- Ну, смотри, а то у меня одеяло теплое.
- Спасибо.
- Хорошо подумала?
- Да, то есть, нет.
- Нет, да - как пьяный до радио, - передразнил мужчина, ухватил вместе с одеялом и на руки.
Через секунду я оказалась в мягком матрасе, стало хорошо и безмятежно, будто меня уносила волна в далекие, а еще чудесные дали. Не раздумывая, хотел поцеловать, но передумал.
Дали свет.
Яркие огни ослепили глаза, захотелось поднести руку к векам, но не смогла. Это было последнее перед тем, как...
XI - Мир людей.
Сеня сидел на полу, качал Талию и пытался поговорить с ней.
Он сделал все, чтобы кровь, шедшая из носа, остановилась. Ватные тампоны с умываниями не могли. Холодное полотенце, положенное на горячий лоб, лишь на чуть-чуть привело девушку в чувство. Захотелось сказать ей много теплых слов. Но услышала ли она?
Неотложка приехала быстро. Мигая красными с синими огоньками без сирены, остановилась у подъезда. Через несколько секунд комната опустела, а двор вновь потемнел, и маленькие капельки с неба напоминали о том, что доме Арсенина была беда.
Хотелось курить. Сигареты доставать не стал. Надоело. Вместо утренних пробежек последние месяцы стоял на крыше комплекса и курил. Было много проблем, но произошедшее в цену не шло. Если он мог, то отдал все для девушки, главное, она осталась здоровой. И врачи, будто злые волшебники из сказки ничего не сказали. Лишь сухо предположили про переутомление, долго говорили непонятными терминами, а потом заявили - нужны снимки, анализы и прочее сложное для человека далекого от врачебного мира.
Сеня кивал, хмурил темные брови, вновь кивал. Дальше позвонил семье Талии, несложно объяснил ситуацию, думал, бабушка его девушки скажет несколько слов, но пожилая женщина холодно попрощалась.
Олесе тоже звонил. Девушка ответила не с первого гудка, выслушала историю, а потом вяло сказала, что приедет утром. Рыжика из больницы выписали не так давно. Приехали даже родители из России ухаживать за своей золотой девочкой. Петр позвонил официально: сухо спросил как дела, а дальше сказал, что Олеся не выйдет на работу. Арсенин такой исход ожидал, но все-таки...когда болела Петровна, каждый день отсылал конфеты с записочками от коллег, а тут вышло нехорошо, потому что утром подруга не приехала и вечером тоже. Арина лишь аккуратно закрыла входную дверь, медленно прошла в больничный коридор.
Бабушка у Талии Ивановны имела приятную внешность. С такой женщины вышел интересный портрет: сухая, высокая, с красными от слез глазами.
Женщина поздоровалась с мужчиной, дальше сказала, что дед пока не знает. У него проблемы с сердцем, так что волновать мужчину не будут. Наконец поправила высокую прическу и внимательно осмотрела собеседника.