Григорий закурил…
Унылая и размеренная крестьянская жизнь в последнее время изрядно поднадоела.
Ах, как он соскучился по военным походам, исполненным риска и невероятных приключений!
Душевные раны, нанесенные неудачной Японской кампанией, за участие в которой он, тогда еще безусый юнец, заслужил медаль и первый знак отличия на фуражку, оказались гораздо опаснее физических, казачья рука днем и ночью тосковала по шашке, а приходится таскать бредень!
– Чё загрустил, Григорий Терентьевич? – донесся до него голос вахмистра Татаринцева. – Давай хватай невод, завтра начальство приезжает…
«С чего бы это?» – мысленно удивился старший урядник, но вслух не спросил ничего.
«Не положено!»
Альберт не был рожден для престола, хоть и восседал на нем уже почти пять лет. Да, он потомок знатного рода… Отец – граф Фландрский, мать – из Гогенцоллернов… Ну и что из этого? Альберт I не король Бельгии, как ошибочно полагают многие, он «король бельгийцев», и стремится всячески соответствовать своему титулу – лазит по горам, гоняет на автомобилях и мотоциклах, любит упражняться в стрельбе из разных видов оружия.
Альберт всего лишь третий король в истории самой молодой европейской монархии.
До 1830 года его горячо любимая Родина постоянно пребывала под властью то Франции, то Италии, то Пруссии, то Испании, то Голландии… И вот теперь новая угроза независимости… Германский посол Белов-Залеске вручил ультиматум Вильгельма Второго: отвести бельгийские войска к Антверпену и не мешать продвижению немцев на запад. Для принятия решения королю отвели ровно сутки…
Ах, если б только он мог вызвать этого прусского гусака на дуэль! Чтобы избежать человеческих жертв и в честной борьбе выяснить, кто из них сильнее. В своей победе Альберт ни на секунду не сомневался… Как не сомневался и в том, что отклонит ультиматум.
Он пододвинул к себе листок бумаги, макнул перо в чернильницу и написал: «Если бы королям дозволено было воевать, моя первая пуля была б тебе, Вильгельм!»
– Вы меня звали? – где-то сзади раздался тонкий детский голос.
В арке, отделявшей рабочий кабинет от величественного зала, выросла сухощавая фигура Леопольда… Ему уже четырнадцатый год, а выглядит совсем ребенком. И никак не разделяет увлечений родителя. Ни спортом, ни оружием…
– Сын мой, нас ждут тяжкие испытания…
Бледное лицо юноши исказила гримаса страха (забегая вперед, скажу, что в его судьбе тоже найдется «место для подвига», однако Леопольд, в отличие от своего мужественного родителя, в ответственный момент не проявит героизма, будет заигрывать с агрессором, а потом и добровольно сдастся в плен, после чего навсегда останется в памяти своего народа предателем и трусом. Если бы Альберт знал, какая участь ждет его отпрыска, то наверняка повторил бы поступок грозного русского царя… К сожаленью, заглянуть в будущее не могут даже коронованные особы).
– …Вильгельм предъявил нам ультиматум…
– Как-ка-какой?
– Если мы не пропустим германские войска на Францию, нас ждет оккупация…
– А…а… Не-не-нельзя ли…
– Нельзя… Вы с братом остаетесь возле матери и сестры. Понимаете, какая ответственность ложится на вас?
– Да, папа…
Когда голова Константа показалась из воды, его очи встретились с бездонными синими глазами прелестной незнакомки.
– Капитан Ле Маре?
– Так точно!
– Мой дядя уже третий час ищет вас по всем окрестностям!
– По какому поводу?
– Вам телеграмма…
– А… Так ваш дядя почтальон?!
– Какой вы догадливый…
– Сейчас мы немедленно отправимся к нему… Но… Не могли бы вы для начала отвернуться…
– Как скажете!
Девушка фыркнула и повернула к нему округлый зад, покрытый широченной фламандской юбкой. При иных обстоятельствах Констант не преминул бы немедленно заглянуть под это многослойное убранство, однако сегодня содержимое телеграфного послания почему-то волновало его больше, чем такое желанное (ввиду длительного воздержания) женское тело.
Офицер застегнул китель на все пуговицы и предложил:
– Садись. Поедем искать твоего дядю.
– Спасибо. Я на велосипеде.
– Для него тоже найдется место…
Не дожидаясь согласия, Констант схватил «двухколесного коня» и бросил поперек своего кабриолета. Девчушка молча впорхнула в раскрытую дверь и зажмурила глаза от удовольствия: