Аркадий Семёнович Шофман
Восточная политика Александра Македонского
Издательство Казанского университета, 1976 г.
ВВЕДЕНИЕ
К. Маркс отмечал, что высочайший внешний расцвет Греции совпадает с эпохой Александра Македонского[1]. От этой эпохи нас отделяют 23 столетия. За это время много раз менялась картина мира. Возникали и погибали государства, исчезали и возрождались народы, одна общественно-экономическая формация сменялась другой, различные формы эксплуатации уступали место обществу, в котором ликвидирована эксплуатация человека человеком; образовалась мировая социалистическая система.
В этом поступательном движении человеческой цивилизации через далекие перевалы времени не было ни одного исторического периода, ни одной страны в мире, где бы не изучалась эпоха Александра, жизнь и деятельность знаменитого полководца древности. Объяснение тому, очевидно, нужно искать в исторической важности этой эпохи, оказавшей огромное влияние на судьбы многочисленных народов и государств.
Но бросается в глаза такой парадокс. Слава и дела Александра далеко не соответствуют тем данным, которые оставили о нем древние. И это тем более поразительно, что Александр с самого начала своего похода предпринял соответствующие меры, чтобы его деяния не были забыты потомками. Историографы, которые находились в греко-македонской армии, должны были дать подробное описание восточных походов. Два секретаря царя, Эвмен из Кардии и Диодот из Эретрии, отправившись в Азию в 334 г. до н. э., вели дневник ежедневных событий и распоряжений. Записки эти позднее стали известны как дорожный царский журнал, или Эфемериды [2].
Сопровождавший Александра племянник его воспитателя Аристотеля - Каллисфен также писал историю восточных походов, основываясь на собственных наблюдениях и на царском журнале[3].
В 80-е годы III в. до н. э., т. е. примерно 40 лет спустя после смерти Александра, историю похода написали двое из его участников - Аристобул из Кассандрии и Птолемей, сын Лага. Оба создавали свои сочинения б преклонном возрасте, на закате своих дней. Так, Аристобул, проживший около 90 лет, начал писать свою историю, когда ему было 84 года [4]. Птолемей составил свои мемуары, основанные на его собственных воспоминаниях, на сведениях Каллисфена и Эфемерид, в последние годы своей жизни, будучи царем Египта. Вероятно, в это же время, а может быть еще раньше, в конце IV в. до н. э. написал свой труд Клитарх Александрийский, который вообще не участвовал в походе. Тем не менее, в те времена еще были живы ветераны восточной кампании, и один из них, Птолемей, был правителем страны, в которой он жил, а это, кроме других обстоятельств, мешало ему объективно излагать события, особенно те, в которых принимал участие Птолемей [5]. Поэтому у позднейших авторов Клитарх не пользовался доверием[6].
Ни один из вышеуказанных источников полностью не сохранился. Они дошли до нас лишь в отдельных фрагментах и пересказах у более поздних авторов [7]. Погибли под мусором столетий многочисленные донесения царю о военных экспедициях и походах, деловая и личная переписка.
Последующие сочинения о восточных походах написаны гораздо позднее людьми, которые никогда не знали Александра, но получили информацию о нем от более ранних, затем потерянных источников.
Из пяти источников об Александре наиболее ранним является труд Диодора, датируемый временем Ю. Цезаря. Наиболее поздний источник - произведение Арриана, написанное во время правления римского императора Адриана (117-138 гг.) Между этими крайними хронологическими точками находятся труды Курция, Юстина, Плутарха.
Диодор (I в. до н. э.) в своей "Исторической библиотеке" широко использовал риторические сочинения Клитарха. Всю XVII книгу он посвящает эпохе Александра, история которой здесь впервые получает более или менее связное изложение. Преимущественно автора занимает история военная. Вопросы экономического порядка разрешаются попутно. Интересны указания автора на недовольство, вызванное македонским завоевателем со стороны покоренных им народов Востока. К сожалению, потерянные 15 глав XVII книги (с 19 по 34) не дают возможности уяснить позицию автора по поводу организованного сопротивления, оказанного македонским войскам жителями Средней Азии. Но героическая оборона защитников малоазийских городов, неприступного Тира, борьба храбрых обитателей Индии описана Диодором довольно подробно.
Отдельные разбросанные замечания, в которых имеется интересный и часто уникальный материал, представляет нам географ Страбон (I "в. до н. э.). Страбона нельзя причислить к историографам Александра. Он упоминает о нем случайно по разным поводам. Знаменитый географ мало верил и тем, кто описывал македонского полководца. "Нелегко поверить большинству историков Александра, - говорит он, - потому что они небрежно обращаются с фактами ради славы Александра и в силу того, что поход его достиг крайних пределов Азии, далеко от нас, а сообщения об отдаленных местах трудно опровергнуть"[8]. Поэтому добытые у различных авторов факты он старался проверить, уточнить, критически осмыслить.
4
(Lucian) Macrob. 22. В отличие от Птолемея, Аристобул был не военным, а техником при Александре. В этом качестве он осматривал могилу Кира, а затем ремонтировал гробницу его, разграбленную во время отсутствия Александра (Strabo, XV, 730, Arr. VI, 29). Аристобул все время находился в македонском войске, и основные события ему, конечно, были хорошо известны. (Ср. Strabo, XV, 730; frgm, 29, 34; Arr. VI, 14, 3).
5
Мортиимер Уилер. Пламя над Персеполем. М., Главная редакция восточной литературы изд–ва «Наука», 1972, стр. 22.
6
Страбон, например, в конце I в. до н. э. говорит о его лживости, а спустя век, Квинтилиан характеризует его как «автора даровитого, но не заслуживающего доверия». Ср. Афиней, IV, 30, стр. 148 Д.
7
Собрал эти фрагменты (по тексту F. Jacoby) и перевел американский историк Робинсон. (См. A. Robinson. The History of Alexander the Great, I, pt. II, Brown University, 1953). Попытку реконструировать историю Птолемея сделал Е. Корнеманн. (См. E. Kornemann. Die Alexandergeschichte des Königs Ptolemaios von Aegypten. Leipzig, 1935).