Делая ставку на благородство спасенных соседей, император произвел неверный политический вывод, разрушивший все его планы. Но, если в этой ошибке отчасти можно винить дипломатов во главе с австрофилом Нессельроде, то фатальную точку в этом деле поставили военные разведчики.
К огромному сожалению, на момент принятия царем решения о начале войны, не было в живых недремлющего "ока государева", графа Бенкендорфа. Будучи шефом жандармского корпуса и начальником III отделения канцелярии он не только следил за внутренним положением страны, но и вел активную разведывательную деятельность в столицах возможных противников России.
Пока Александр Христофорович держал руку на пульсе разведки, из-за кордона государю поступала вполне достоверная информация, но после смерти Бенкендорфа положение изменилось. Сменивший его Орлов не столь ревностно болел за порученное ему дело, что неизменно сказалось на качестве работы зарубежной резидентуры.
Так в момент принятия окончательного решения о начале войны против Турции, Николай получал от военного атташе во Франции откровенную дезинформацию. Парижский резидент регулярно докладывал государю о неготовности французской армии и флота к вооруженному конфликту с Россией, а также об отсутствии предпосылок военного союза Парижа и Лондона.
Согласно этим донесениям, Петербург мог спокойно вести воевать против Турции, не опасаясь контрдействий со стороны Парижа и Лондона минимум полгода. Столько времени согласно заверениям парижского резидента, было необходимо французскому императору для мобилизации своих войск и отправки их морем на Балканы. А без сильного континентального союзника, Англия никогда бы не решилась воевать с Россией в одиночку.
Убаюканный этой ложью Николай уверенно планировал высадить десант под Стамбулом и блокировать черноморские проливы до появления на Босфоре эскадры противника. А в это время, по тайному приказу императора Наполеона III отборные дивизии французской армии уже выдвигались к Марселю, где их ждал готовый к выходу в море флот.
Увы, таковы были жестокие реалии того предвоенного времени, которые по своим совокупностям и увенчали императорское чело вместо ожидаемого лаврового венка победителя терновым венком страдальца. Впереди его ждал презрение и несправедливый суд российского общества, которое подобно ветреной матроне, отшатнулось от своего императора, едва настали трудные времена испытаний.
Мгновенно позабыв все прежние благие дела и свершения императора, оно с воодушевлением принялось обливать его всевозможной грязью. Каких только низких эпитетов и скверных пороков не получил Николай Павлович от своих неблагодарных подданных. Ещё вчера всеми любим и почитаем, сегодня он стал кровавым жандармом душителем свободы, тупым солдафоном, бездарным правителем приведшего страну к полному краху. Государь мужественно испил эту чашу позора, который и ускорил его уход из жизни.
Сменивший на престоле отца Александр, поспешил завершить непопулярную в верхах войну, хотя положение противника в Крыму было далеко не блестящим. Весь план войны коалиции был сорван мужеством и храбростью защитников Севастополя. В руках неприятеля была только южная часть крепости, и для расширения успеха нужно было штурмовать северную половину Севастополя. Этого французским император делать не собирался, в виду больших потерь своего войска. Назревал кризис и развал коалиции, от которого её спасли мирные переговоры.
Все это будет в самом скором времени, а пока светские либералы и записные вольнодумцы затаив дыхание, трепетно ждут скорейшего разрешения "Восточного вопроса". Пишут патриотические стихи и воззвания. Ждут скорого освобождения братьев славян из турецкой неволи и возвращения православного креста на купол Святой Софии.
Итак, февраль 1853 года.
Глава I. Как все начиналось. Тайные планы.
Февраль шестнадцатого года правления на английском престоле королевы Виктории Ганноверской, преподнес жителям Лондона губительный подарок от госпожи Зимы. Могучие северные ветра на долгое время принесли в столицу Британской империи холодное дыхание далекой Гренландии, ставшее фатальным для многих горожан. Тонкие ледяные пальцы невидимой снежной королевы, неудержимо проникали в дома лондонцев, принося вместе с собой промозглый холод и обжигающую стужу.
Единственным оружием, с помощью которого можно было успешно противостоять действию ужасного врага, были дрова и уголь. Порожденный ими огонь, надежно охранял людей от смертельных чар незваной гостье, но не все обитатели метрополии обладали этим чудесным средством в нужной мере. У большинства лондонцев запасы топлива были уже на исходе, и они безмерно страдали от холодных оков, наложенных на британскую столицу, жестокой матушкой природой.
Из всех сил они боролись с постоянным чувством холода, пытаясь всевозможным способом сохранить остатки жизненного тепла в своих вечно коченеющих телах, в не сгибавшихся пальцах рук и тяжелых неповоротливых стопах. Многим из горожан удалось выжить. Но было много и тех, кто проиграл схватку с ужасным монстром. Они тихо засыпали скованные ледяным сном, или умирали от воспаления легких, сгорая во всепожирающем пламени лихорадки.
Весь Лондон изнывал от вторжения смертельного холода, но в покоях лорда Сноу топили лучше, чем во дворце самой английской королевы. Да и как можно было плохо топить в доме человека, гостями которого были богатеи лондонского Сити, что прочно держал в своих руках все финансовые нити британской империи.
Эти важные люди очень часто посещали дворец снежного лорда, дабы встретиться в его стенах с тем или иным государственным деятелем британской империи. И сидя перед жарким камином, в беседе с глазу на глаз, обсудить тот или иной вопрос, волновавший их вопрос.
Конечно, верховная власть в Британии находилась в руках высокородных лордов и королевы, в чей адрес простые англичане ежедневно возносили здравницу в утренней молитве. Но в неменьшей степени ею владел и тот круг людей, чьи сокровенные мешки и сундуки были наполнены золотом и серебром, в результате торговой и банковской деятельностью. Ведь недаром самая главная карта в карточной колоде король, неизменно бьется тузом, чьим изображением является денежный мешок.
Именно с финансовыми тузами британской империи, в столь трескучие, ледяные морозы февраля, и был вынужден встречаться министр внутренних дел лорд Пальмерстон в доме лорда Сноу. Сам сэр Генри весьма недолюбливал хозяина дворца. Королевский министр за глаза называл лорда выскочкой, поскольку тот приобрел высокий титул при помощи денег и протекции. Никогда, скверно говорящий по-английски немецкий барон из захудалого княжества Брауншвейг, не смог бы стать высоким лордом, не обладай он крепкими связями во дворце и деньгами, полученными за посредничество от торговцев и банкиров.
Так рассуждал государственный деятель, отдавший много лет верой и правдой служивший интересам своей страны, однако если нужные ему люди пожелали назначить встречу в доме лорда Сноу, он не мог противоречить их желанию. Ибо для реализации высоких замыслов Пальмерстона нужны были деньги, деньги и ещё раз деньги. Таковы были жестокие реалии жизни, о которые разбился не один корабль планов и надежд.