Сидевший перед лордом прямой как телеграфный столб, Мордрет позволил себе лишь изобразить некое подобие улыбки на лице. Служака до мозга костей, будучи малоэмоциональным человеком, он находил подлинную радость жизни в общении с бумагами и своими подопечными.
- Ничего особенного, господин премьер-министр, банальная нехватка денег и не более того. Наш писатель получает по пятнадцать фунтов за статью и столько же ежемесячно за сотрудничество.
- Но насколько я помню из вашей справки, господин, - Пальмерстон на секунду запнулся и Мордрет немедленно поспешил прийти ему на помощь.
- Энгельс. Фридрих Энгельс.
- Да, господин Энгельс относиться к вполне состоятельным людям. Ведь у него есть своя доля в манчестерской фирме, не так ли?
- Совершенно верно, но господин Энгельс постоянно помогает деньгами многочисленному семейству Маркс, чье финансовое положение далеко не безупречно. Все гонорары от статей, опубликованных в "Нью-Йорк Дейли Трибун" идут непосредственно господину Марксу, который официально оформлен корреспондентом этой газеты.
- Какая братская привязанность между этими господами. Кто бы мог подумать, - фыркнул Пальмерстон, явно намекая на национальность фигурантов разговора. - Хотя, чего только не бывает в жизни.
Лорд откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столу.
- То, что господин Энгельс придерживается принципа "деньги не пахнут", это мне понятно. Но только вряд ли одни финансовые проблемы заставляют господина Энгельса столь плодотворно сотрудничать с нами? Каково его подлинные мотивы, инспектор?
- Конечно, нет, господин премьер-министр. Энгельс революционный фанатик, который все еще не растратил свой юношеский пыл. Он твердо убежден, что ловко использует наше покровительство в своих тайных целях, венцом которой он видит всеобщую европейскую революцию.
- Странно, как уживается в нем такой идеализм с немецким прагматизмом, который явно сквозит из каждой его строчки.
- Мери Бернс это тоже удивляет, - вновь позволил себе скупо улыбнуться Мордрет, вспомнив подругу Энгельса, через которую к инспектору приходило много ценной информации.
- Ну, каким бы странным господин Энгельс не был, но русского царя Николая в своей статье по поводу нашей войны с Россией, он очень сильно задел. Читаю и радуюсь душой от осознания того, что наши солдаты ведут святое дело, борясь с азиатским деспотом, превратившего свою империю в тюрьму народов. Нет лучше и благороднее дела, чем разрушить стены этой тюрьмы и даровать измученному народу долгожданную свободу вместе с основами европейской демократии.
Ай да Энгельс, ай да господин революционер. После такой разгромной статьи теперь никто не посмеет утверждать, что, воюя с русскими, мы преследуем только свои корыстные цели. Нет, на своих штыках мы несем гибель тирану и свободу русскому народу и другим узникам царских застенков. И всякий свободолюбивый человек должен нам помогать! - говорил Пальмерстон, глядя торжествующим взглядом на сидящего перед ним инспектора Мордрета.
- Позаботьтесь, господин инспектор, чтобы статью нашего революционного друга напечатали во всех ведущих газетах Англии, Франции, Бельгии и Соединенных Штатов. Кроме этого надо помочь русским изгнанникам отпечатать её на русском языке и через Финляндию перебросить в Петербург, для распространения среди интеллигенции и столичного бомонда. Они очень любят внимать словам пророка со стороны, откровенно не замечая своих мудрецов.
Думаю, что для царя Николая сочинение господина Энгельса нанесет куда больший ущерб, чем поражение на Альме и даже потеря Севастополя, - чеканил свои мысли Пальмерстон. Инспектор торопливо записывал приказы лорда в свой блокнот. У него была прекрасная память и, в случае необходимости, он мог повторить речь лорда слово в слово, но сидеть истуканом и моргать совиными глазами перед высоким начальством, было верхом непочтения.
- Все будет сделано, милорд, в самое ближайшее время . Но боюсь, русские несколько опередили нас на этом этапе идеологической борьбы. По распоряжению царя Николая во всех русских газетах опубликовано патриотическое стихотворение поэта Пушкина "Клеветникам России", которое имеет очень большой успех, как среди бомонда, так и среди простых людей, - осторожно сказал инспектор . Но негодования со стороны лорда не последовало.
- Слава богу, что поэт Пушкин мертв, иначе неизвестно, что бы он написал в поддержку своего горячо любимого императора. Знаете, Мордрет, если бы русские знали свою силу, мы бы не сидели бы с вами так спокойно, а постоянно бы пребывали в страхе высадки русского десанта на побережье, - задумчиво произнес Пальмерстон и тут же опасливо захлопнул узкую щелочку своей души.