Артиллеристы не подвели своего генерала и уже к полудню, они пробили несколько проломов в глинобитных стенах, попутно согнав с них большинство часовых. Видя, как много погибло воинов при вчерашнем обрушении, кокандцы беспечно оставили свои посты, спасая свои жизни.
Штурм начался ровно в два часа, когда пушки стихли и по звонкому свистку фельдфебелей, две солдатские колонны бросились в атаку. Действия русских были столь стремительными и неожиданными, что кокандцы заметили врагов только когда, они уже приблизились к развалинам наружных стен. Быстро преодолев их, русские отряды сразу приступили к штурму второй линии крепостных стен, преодолевая их либо с помощью лестниц, либо проникая внутрь через широкие проломы и пробоины.
Напуганные внезапным нападением противника, кокандские воины метались в промежутке между двумя внутренними стенами под несущиеся с разных сторон громкие крики "Ура!". За считанные минуты штурмовые роты проникли на широкую площадь, где завязалась отчаянная схватка. Как не храбры и отважны были кокандцы в деле защиты своей столицы, но они не выдержали мощного штыкового удара и обратились в поспешное бегство.
На плечах бегущего противника, русские солдаты ворвались внутрь города, и уже ничто не смогло удержать их победного шествия. Хан Наср-Эддин первым оставил свой дворец, едва только ему донесли, что русские проникли через третьи стены. Успев захватить только свои личные драгоценности, кокандский владыка трусливо бежал из города, даже не помышляя защите столицы.
Вслед за ханом дружно бежали все его многочисленные подданные, без зазрения совести оставив Коканд на разграбление врага. Подобное поведение защитников столицы перед пришельцами после прежнего ожесточенного сопротивления гарнизонов Чимкента, Ташкента и Ходжента, вызвало большое удивление среди русских солдат, которые ожидали затяжных уличных боев. С момента начала штурма города прошло всего два часа, а Коканд полностью пал к ногам победителей. Потери кокандцев составляли свыше шести тысяч человек убитыми и ранеными, тогда как у русских погибло семьдесят один человек, среди которых был полковник Григорьев, который шел в передних рядах вместе со своими солдатами.
Бежавший из Коканда хан Наср-Эддин очень надеялся на свежие войска, находившиеся в Маргилане, однако здесь его ждал жестокий удар. В лучших традициях Востока Дауд-бек, которому хан поручил командование войском, рассудил, что беглый хан совершенно лишний в сложившейся ситуации и без всякого сожаления приказал укоротить его на голову.
Именно с этим подарком он явился к генералу Перовскому. Покорно склонив голову перед победителем, Дауд-бек выказал свою готовность признать протекторат русского царя над землями кокандского ханства, при сохранении власти за нынешней династией.
Перовский холодно отклонил преподнесенный подарок, велев похоронить его вместе с другими останками Наср-Эддин, и выдвинул Дауд-беку свои условия. Коканд полностью уступает русским свои земли на левом берегу Сырдарьи вместе с городами Туркестан, Чимкент и Ташкент. За ханом остаются все города и земли Ферганской долины, но в городах Ходжент и Коканд будут стоять русские гарнизоны до особого распоряжения императора.
Причины присутствия в этих городах Перовский объяснил Дауд-беку под большим секретом. Оказывается, русский император замыслил поход в Индию, и эти два города будут самой удобной базой для вторжения за Гиндукуш. Перовский настоятельно потребовал от Дауд-бека помощи в предоставлении знающих горные дороги проводников, что хан с радостью обещал исполнить.
На востоке ничто не тайна, и потому разговор нового кокандского хана и русского генерала не стал исключением из общего правила. Вскоре о тайных замыслах русских знали в Фергане почти все. Молва немедленно полетела на юг, в Дели, вместе с известием об очередном успехе генерала Перовского. Там эти новости привели британцев в ужас, поскольку вести аналогичного содержания пришли в столицу владений британской Ост-Индийской компании из Персии, а вернее сказать из Герата, который был постоянным яблоком раздора между персами и афганцами.
Правившие в Индии британцы придерживаясь своей вечной политической формулы "разделяй и властвуй", в этом споре неизменно поддерживали властителя Кабула. Англичане не желали усиления позиций Тегерана в этом вопросе и одновременно стремились задобрить афганцев, земли которых находились под протекторатом. Поэтому Лондон неоднократно под угрозой применения войск Ост-Индийской кампании заставлял персидских шахов смирять свои амбиции в отношении Герата. Получив по носу," персидский лев" грозно щелкал зубами, но каждый раз послушно отводил свою армию от города, который Тегеран считал своим по праву.