Выбрать главу

Когда пришли первые донесения от англичан, Пелесье принял действие противника за отвлекающий маневр, направленный на срыв нового наступления союзных сил на Севастополь. Последующее нападение русских на Федюхины высоты только подтверждало это предположение и потому "африканец" не придал серьезного значения этому известию. Отправленных им подкреплений должно было с лихвой хватить не только для отбития атак врага, но и для того, чтобы отбросить русских за Черную речку.  

Время шло, но вместо победных реляций от Фоше и Гербильона гонцы доносили о горестных неудачах: Гасфорт пал, русские по-прежнему угрожают Балаклаве, а Федюхины высоты временно отрезаны от основных сил.  Встревоженный этими известиями, генерал Пелесье собрался двинуть против русских дивизию Ингеленда, но в это время по ту сторону Килен-балки загрохотала артиллерия противника, и англичане не сдвинулись с места.  

Прошло около полутора часов, прежде чем стало ясно, что это был только отвлекающий маневр. К этому времени обстановка в тылу союзных войск резко ухудшилось. Англичане засели в свои редуты для отражения русского удара на Балаклаву и требовали немедленной помощи. В противном случае они не гарантировали удержания своей опорной базы. Наблюдатели с Сапун-горы докладывали, что французские знамена исчезли со всех трех Федюхиных высот.  

Взбешенный этими известиями, генерал Пелесье решил лично направиться к высотам, вместе с дивизией Бретона и тремя батальонами императорских гренадеров. Это были самые лучшие соединения во французской армии, и именно с их помощью "африканец" собирался взять севастопольские бастионы. И вот теперь, из-за нерасторопности и нерадивости своих подчиненных, приходилось жертвовать этим убойным козырем ради спасения своих тылов.

- Я лично покажу, как надо воевать! - гневно воскликнул главнокомандующий в ответ на жалкий лепет неудачников об убийственном огне противника, вынудившем их бежать с поля боя.

Когда ведомые Пелесье дивизии приблизились к Сапун-горе, то наблюдатели доложили генералу, что противник более не наступает, а активно окапывался в захваченном у британцев лагере.

Прильнув к окуляру подзорной трубы, Пелесье разглядел, что русские не только успели отрыть несколько земляных укреплений, но даже подвести несколько батарей. Увиденное несколько успокоило Жан Жака. Противник явно не собирался нападать на тылы союзников, ограничившись одним захватом позиций на Федюхиных высотах. Однако подобное положение дел создавало угрозу планам нового штурма Севастополя и потому, генерал решил выбить русских с инкерманского плато, не желая дать им возможность закрепиться на захваченных позициях.

Первыми пошли в наступление батальоны Бретона, каждый из которых имел именные флейты и барабаны, пожалованные лично императором за былые заслуги. Под звуки этих музыкальных инструментов, прославляя своего императора, французы уверенным шагом надвигались на врага. Сам Пелесье, глядя на их грозные и величественные ряды, полные мощи и достоинства, невольно  залюбовался открывшимся его взгляду зрелищем.

- Ничто не может остановить таких молодцов, - уверенно бросил "африканец" своей свите и словно в ответ на его слова затрещали русские винтовки. Не веря своим глазам, Пелесье вскинул подзорную трубу и увидел, как упали солдаты передовых шеренг, тогда как до врага было более шестисот шагов.

-Дьявол! - выругался француз и яростно погрозил кулаком противнику сумевшему нанести удар по его солдатам со столь большого расстояния. И вновь, словно услышав его слова, русские немедленно преподнесли ему новый сюрприз. Их ряды вновь окутались дымкой выстрелов, затем снова и снова.

Задыхаясь от праведного гнева Пелесье вновь прильнул к окуляру подзорной трубы, чтобы воочию убедиться в справедливости слов своих подчиненных. Русские действительно обладали новым оружием, которое значительно превосходило все стрелковое вооружение союзников.

Изрыгая гневные проклятья на голову врага, Пелесье с ужасом смотрел как гибнут его лучшие солдаты не в силах отомстить за себя противнику. Генерал лихорадочно переводил свой взгляд со  своих солдат на врага, и сердце его наполнялось отчаянием. Укрывшись за недостроенными брустверами, русские стрелки хладнокровно расстреливали медленно идущих французов, не неся при этом никаких потерь. Кровь застыла в жилах у бывалого командира, когда он мысленно подсчитал, сколько человек потеряют батальоны Бретона пока выйдут на линию открытия огня, каковы будут потери русских и какой урон нанесут его солдатам вражеские пушки, надежно укрытые защитными щитами.