Главной ударной силой русского десанта были стрелки, вооруженные штуцерами, которые, находясь вне зоны поражения вражеской картечи, своим огнем могли безнаказанно выбивать орудийную прислугу. Турки мужественно держались под градом русских пуль, по несколько раз заменяя погибшие орудийные расчеты. Едва только солнце село за горизонт, воины Мурад-паши моментально прекратили обстрел понтонного моста и отошли к прибрежным возвышенностям, где у них находились редуты.
После отступления врага, работа по наведению моста началась с удвоенной силой, но как не старались мужественные саперы, к утру следующего дня переправа еще не была наведена. Главной тому виной было высокая волна в водах Дуная, затруднявшая понтонные работы. Это, однако, не помешало русским за ночь на лодках и паромах переправить через строптивую реку большую часть своей пехоты и треть артиллерии. Полностью же переправа заработала только утром 27 сентября, когда через неё двинулись тяжело груженые обозы.
К этому времени турки уже были выбиты из Исакчи генералом Ушаковым, приказавшим атаковать турецкие позиции с рассветом 26 сентября. Под сильнейшим штуцерным огнем врага русские солдаты атаковали вражеские укрепления с двух сторон и, не смотря на большие потери, все же смогли взойти на вал и выбить врага из редута. Турецкие боснийцы и албанцы были хорошими бойцами только сидя в траншее, но, едва только завидев вблизи русские штыки, разом бросались наутек, не обращая внимания на гневные крики своих командиров.
Старый фельдмаршал был очень доволен столь успешным развитием событий первого дня и поспешил ввести в дело свои главные силы. Уже к средине дня в направлении Мачина и Тульчина, двух опорных пунктов турок на Дунае, двинулись колонны пехоты и артиллерия, и везде им сопутствовал успех.
Напуганные угрозой нападения на них врага с тыла, турки в панике отходили к Гирсово, за которым находились добруженские укрепления. Подхватив свой нехитрый скарб и оружие, солдаты султана торопливо отступали на юг, идя без устали днём и ночью, стремясь спасти свои жизни от страшных казаков. С тоской и обидой глядели вслед бегущей налегке пехоте пушкари, чьи тяжелые и неповоротливые орудия не позволяли им столь же быстро бежать.
Их опасения были не напрасны. Едва только переправа через Дунай была наведена, как вдогонку за врагом бросились драгуны полковника Зурова и донские казаки. С пиками наперевес и саблями наголо, они внезапно возникали перед оторопевшим противником и обрушивались на него всей своей мощью, рубя и коля албанцев и боснийцев Мурад-паши до полного их истребления.
Все, до кого только доставало казачье копье или драгунская сабля, погибали в страшных мучениях, успев перед смертью проклясть своих беев и беков, отправивших их воевать под знамена блистательной Порты. Причина столь необычной для русских солдат жестокости крылась в прибрежных селениях, через которые проезжали кавалеристы, перед тем как пуститься в преследование врага.
Хитрый Паскевич специально приказал двинуть конницу через села наиболее сильно пострадавших от недавней турецкой чистки.
- Злее будут, - сказал фельдмаршал и оказался прав. От той ужасной картины, что предстала перед глазами драгун и казаков, кровь стыла в жилах, и сердце яростно трепетало от негодования.
- Не уж-то люди сделали это?! - возмущенно переспрашивали друг друга всадники, с ужасом и отвращением глядя на многочисленные окровавленные тела деревенских жителей, нещадно порубленные турецкими солдатами и сами же, себе отвечали, - Нет, то сделали звери в людском обличии. Так поступим с ними, как они этого заслуживают!
Вот, что гнало вперед драгун и казаков лучше всякого приказа фельдмаршала Паскевича, и горе было тому турку, кто попадался им на глаза с украшением на шапке или на одежде в виде отрезанного человеческого уха. Подобным образом славные солдаты Мурад-паши вели счет своим победам над беззащитным христианским населением.
Два дня и две ночи шло преследование стремительно отступающего врага. Русские и турки соревновались друг с другом по проворству и быстроте выхода к добруджинским укреплениям. Многим солдатам Мурад-паши во главе с корпусом янычар удалось благополучно добежать налегке до спасительной цепи траншей и редутов. Там, вновь обретя уверенность в собственных силах и позабыв свой вчерашний страх, турки принялись громкими криками поносить своих преследователей, из рук которых они сумели ускользнуть.