Затишье между противниками продлилось недолго, и в начале апреля союзники подвергли Севастополь массивной бомбардировке из всех осадных. Это была вторая с октября прошлого года попытка принудить русских к отступлению с занимаемых позиций с помощью артобстрела. В течение десяти дней противник вел непрерывный обстрел русских укреплений, поочередно ведя огонь то по третьему, то по четвертому бастиону то, перенося огонь осадных мортир на Камчатский люнет и Малахов курган.
В первый день русские наблюдатели заметили активность союзного флота, который поднимал паруса и разводил пары, однако, помня результат прежнего противостояния с русскими береговыми батареями, французские и британские адмиралы не рискнули попытать счастья еще раз. Все вражеские корабли так и остались в Камышовой бухте, ограничившись лишь подвозом боеприпасов и безрезультатным обстрелом русских позиций оказавшихся в зоне их пушек.
Благодаря самоотверженному труду и старанию защитников Севастополя все разрушения производимые огнем осадных батарей успешно ликвидировались в ночное время суток. Разбитые врагом пушки заменялись на новые орудия, восстанавливались брустверы и амбразуры, пополнялись поредевшие ряды гарнизонов бастионов. И вновь как в октябре, на огонь вражеских батарей русские отвечали своим огнем, заставляя хоть на время их замолкать.
Выпустив огромное количество бомб и ядер, союзники были готовы полностью отказаться от своих намерений одержать верх при помощи одной бомбардировки в виду её полной неэффективности. Генерал Пелесье был в ярости, наблюдая в подзорную трубу за русскими позициями и не находя их видимого разрушения. На военном совете, собранного после окончания очередной бомбардировки, новый главнокомандующий в гневной форме, приличествующей скорее капралу, чем генералу французской армии, обрушился с гневными упреками на генерала Нивье, автора этого плана.
- Следует напомнить вам, генерал, во сколько тысяч золотых франков нам обошлась ваша идея усмирить русских огнем наших батарей! Император Наполеон I потратил меньше денег на свои победы при Ваграме и Аустерлице, чем мы за эти десять дней обстрела Севастополя.
Сидевшие напротив Пелесье генералы хмуро опустили головы. В глубине души они не были согласны с мнением своего командира, но к своему огромному сожалению, ничего не могли противопоставить явным фактам - русские остались несломленными. Пелесье, выливший свой гнев на Нивье, тем временем продолжал.
- Исполняя волю нашего дорогого императора, я намерен внести новую струю жизни в наше расточительное сидение под стенами проклятого Севастополя. И потому, в скором времени, я намерен отдать приказ о штурме русских укреплений на подступах к Малахову кургану.
- Зеленого холма (так французы называли Камчатский люнет)? Да можно об этом думать? - воскликнул Канробер. - Ведь это будет целое сражение.
- Прекрасно, - холодно бросил Пелесье. - Пусть будет сражение, но этот холм мне нужен.
Сидевшие перед ним генералы только переглянулись и молча встали, тем самым выражая свою готовность к исполнению полученного приказа.
Вот в такое неспокойное время, приехал в Бахчисарай граф Ардатов, до этого усиленно фланировавший между Москвой, Нижним Новгородом и Ростовом, пытаясь реализовать свои планы, о которых в полном объеме мало кто знал за исключением самого Ардатова и императора Николая. Подобная секретность была обусловлена не столько умелыми действиями вражеских шпионов, сколько безудержной болтовней придворных и тех, кто по своей службе был обязан следить за сохранностью государственных тайн.
Прибытие Ардатова в Бахчисарай было сразу отмечено громким инцидентом, который получил огромный отклик среди простых солдат и офицеров. Одетый в мундир пехотного капитана, граф прибыл на простой почтовой бричке вместе с двумя адъютантами, взятыми Михаилом Павловичем для особых нужд.
Войдя в дом, где располагалась интендантская служба Крымской армии, он скромно спросил, где ему можно найти господина Свечкина, обеспечивающего снабжением Владимирский полк.
- Я вас слушаю, - холодно сказал раскормленный интендант, не распознав в Ардатове высокого начальника, что было совершенно не мудрено сделать. За двое суток тряски на почтовом тарантасе граф полностью утратил столичный лоск и мало чем отличался от простого офицера.
- Могу ли я получить деньги для полка по требованиям? - почтительно спросил Ардатов, вынимая из кармана кителя бумаги.