Выбрать главу

С новой формой — сложнее. Если воспринимать ее формально, на слух, — сомнений не остается: это свободный стих, верлибр, столь распространенный сейчас в зарубежной поэзии и ограниченно практикуемый у нас. То есть: ни рифмы, ни строгого размера, стих отличается от прозы лишь способом мышления, образной «густотой».

Но говорить, что японцы пишут верлибром можно, на мой взгляд, лишь весьма условно. Дело в том, что когда верлибром пишет русский или французский поэт, это значит, что он выбрал его сознательно, предпочел другим возможным системам стихосложения. У японского поэта выбора просто нет. В силу некоторых законов языка рифма, например, не только отсутствует, но и вообще почти невозможна (некоторые опыты в этом направлении так и остались опытами, хотя японцы пробовали и пробуют писать даже сонеты).

Для современного японского поэта то, что кажется нам свободным стихом, — это все, чем он располагает, если говорить о технике.

Не вправе ли и мы, рассуждал я, работая над переводами, пользоваться также всем, чем мы располагаем, от ямба до верлибра, руководствуясь каждый раз конкретными соображениями?

Несколько пояснений, касающихся состава моей «антологии в миниатюре». Стихи разделов «Классика» и «Новое время» взяты в основном из антологий японской поэзии, выпущенных на английском языке, но в процессе работы над переводами я многократно консультировался с моими японскими знакомыми. Исключение составляет стихотворение Такубоку «В Асакуса смешался я с толпой…» Эти стихи выбиты на могильном камне поэта в токийском районе Асакуса, в ограде одного из храмов. Вообще говоря, Асакуса — район шумный, многолюдный, веселый. Таким же он был и во времена Такубоку. Когда переводчик Вакамадзу тут же сделал мне буквальный перевод короткого стихотворения, обретшего после смерти поэта новый трагический смысл, я вспомнил, что оно уже было переведено на русский язык. Однако мне показалось, что переводчиком упущен некий важный оттенок, — и я дерзнул предложить свой вариант.

Что же касается раздела «Современность», то в нем представлены те поэты, с которыми мне лично довелось встречаться: ветеран Цубои, представитель среднего поколения Кусака, молодой поэт Дзиро Судзуки, поэтесса Торико Такарабе… Стихи Кадзуо Ямамото появились в этой подборке позднее. Поэт старшего поколения (родился в 1907 году), знаток русской литературы, автор монографии о творчестве Л. Н. Толстого, он был гостем нашей страны. Думаю, что его строки, навеянные этой поездкой, хорошо дополняют общую картину.

Классика

БАСЁ

(1644–1694)

Скоро ты умрешь — Но, цикада, не об этом Песнь твоя звучит.

* * *

Лишь слово произнес —  А ветер осени уже Мне губы ознобил.

БУСОН

(1716–1784)

О холод ледяной! На гребень той, кого уж нет, Я в спальне наступил…

* * *

Как счастливый плач — Дождь весны. На крыше дома Мокнет детский мяч.

* * *

Вдруг — внезапный душ! Ветку влажную качнула Стайка воробьев.

РЁТА

(1718–1787)

О жестокий мир! Я, весной, цветущей вишни Не видал три дня.
Новое время

ИСИКАВА ТАКУБОКУ

(1886–1912)

Они могли б И камни вслед швырять, Когда я из деревни Уходил… Вот память, что вовеки не наскучит!

* * *

На дальнем берегу реки Так нежно зеленеет ива, Как будто шепчет: «Плачь по мне!»

* * *

Сегодня кажется, Что все мои друзья Удачливей меня… Поэтому, быть может, Я и купил жене моей цветы — Пускай счастливей станет хоть немного!

* * *

Вихрь издалека Прилетел, воздвиг у моря Холмик из песка. Вихрь, зачем ты прилетал? Что ты здесь похоронил?

* * *

Так мне мила она, как будто В младенчестве, Того не сознавая, Ее уж видел я — Во сне…

* * *

В Асакуса Смешался я с толпой, Прошел толпу И вышел из толпы — Таким же одиноким, как и был.

ДАКОЦУ ИИДА

Железная осень! И все холодней Звенит на ветру колокольчик…

КОСАДА НАКАМУРА

Долгий зимний путь… Вот и старая могила — Веха на пути!

* * *

Осень. Солнца луч На плече моем — как друга — Мертвого — рука.

СИКИ МАСАОКА

(1867–1902)

На исходе дня Жарким золотом заката Всадник мыл коня…

* * *

Снова и снова С постели, больной, вопрошаю: — Глубок ли снег за окном?..
Современность

СИГЭДЗИ ЦУБОИ

Осень в тюрьме

Друг яблоко прислал в тюрьму… Как благодарен я Ему!
О, это яблоко! Оно Красным-красно, Красным-красно.
Оно в ладонь мою легло, Как мир, кругло И тяжело.

Звонок с того света

Ночной звонок Прервал дремоту: О телефон, Беды гонец! Еще ужели Умер кто-то? Нет, сам на проводе Мертвец.
«Вчера меня похоронили, Мой прах засыпали землей. Какой вы чуши На могиле Наговорили, Боже мой!