Чеченская и другие проблемы, создаваемые активизацией националистических и исламских течений в общественной жизни тюрко-мусульманских республик России, формально являются её сугубо внутренним делом. Однако они вызывают серьёзный международный резонанс и чреваты достаточно неприятными политическими и экономическими последствиями. Причём эти последствия, помимо прямых проявлений в виде непосредственной реакции соседних с Россией государств, могут выражаться во влиянии на расстановку внутриполитических сил в этих странах.
Чеченская диаспора
Очень высокая вероятность такого опосредованного воздействия существует в Турции. Чеченская война уже вывела на арену политической жизни страны прежде малозаметный фактор – так называемую «черкесскую диаспору». Мало кто подозревал в России о её существовании до инцидента с паромом «Евразией». Захват парома показал, что она может выступать в качестве самостоятельной антироссийской силы. Но дело не только в этом.
«Черкесскую диаспору» образуют потомки мусульман – выходцев с Северного Кавказа. По национальному составу она достаточно разнородна. В неё входят как собственно «черкесы» – кабардинцы, абхазы, шапсуги, убыхи и другие представители адыго-абхазской языковой группы, так и лингвистически близкие к ним выходцы из Чечни и Дагестана, а также далёкие в языковом отношении от тех и других потомки северокавказских тюрков. Но все они помнят о том, что их предки некогда жили на Кавказе, а в Турции оказались в результате его завоевания Россией. Некоторые были насильственно выселены из присоединённых владений Российской империи. Другие ушли под влиянием панисламистской пропаганды, развёрнутой в Османской Империи во второй половине XIX века и призывавшей всех гонимых правоверных эмигрировать в «лоно ислама», под защиту султана – халифа всех мусульман. Тогда пределы России покинули около двух миллионов её новых подданных. Из них и сформировалась «черкесская диаспора».
Потомки переселенцев во многом утратили свои национальные корни. Часто не владеют языком предков даже на бытовом уровне. Однако из поколения в поколение они передавали семейные предания и отдельные традиции. Это позволило им сохранить особый «кавказский дух» и стойкую память о своём происхождении. По разным данным, в Турции их проживает от 1,5 до 5 миллионов человек. Если вспомнить, что одна только Абхазия из-за переселения в Турцию потеряла 70% своего населения, то даже максимальные из этих оценок вряд ли будут большим преувеличением.
«Черкесская диаспора» составляет весомую часть населения Турции. Притом такую, у которой сохраняется обострённое чувство солидарности по отношению к народам Северного Кавказа. У «турецких черкесов» обострённая реакция на то, что происходит на Кавказе, выражена особенно сильно. Эта солидарность и эта реакция, с одной стороны, в них самих провоцируют возрождение полузабытого этнического родства, а с другой – повышают в их глазах значимость исламских ценностей, залога единения и совместного сопротивления «оккупантам» и «неверным».
В этой социально-политической и этнической ситуации, в какой сейчас оказалась Турция, обе тенденции изменения в общественном сознании многочисленной части её населения могут способствовать усилению потенциала конфликтности в общественной жизни страны. Влияние событий в России на население Турции более сглажено. Однако есть немало оснований предположить, что и здесь оно выступает фактором внутриполитической дестабилизации.
Интересы турок
Выражаются к тюркоязычным историческим родственникам в бывшем СССР, а ныне России двояким образом – 1) тяга к национально-близкому и 2) тяга к религиозно-близкому. Ислам – это «религия тюрков» (так, по крайней мере, считают в Турции). Вместе с интересом к братьям по крови растёт значение веры как важнейшего элемента национального и тюркского самоопределения.