– Да. Я предлагаю заключить брак, который у нас называют гражданским. По правовым последствиям такой брак приравнивается к церковному, а все дети, появившиеся в результате него, считаются законными наследниками. Ему предшествует церемония обручения, во время которой жених и невеста обмениваются кольцами и заключают брачный договор. Если в течение двух месяцев договор не будет расторгнут, жених и невеста считаются мужем и женой.
– Мне никогда не приходилось слышать о таком обычае, – заметил султан.
– Это неудивительно. Такой брак – большая редкость. Впервые он был заключен четыре столетия назад между дочерью маркиза Монтаньоло и китайским императором. После этого к нему прибегали еще несколько раз в тех случаях, когда по тем или иным причинам церковный брак был невозможен. Полагаю, что нас всех он тоже должен устроить. Мадемуазель Сен Жюльен взойдет на брачное ложе султаншей, семья герцога Сен Жюльена не покроет себя позором, а Вашему Величеству удастся избежать размолвки с представителями высшего духовенства. Во всяком случае, вам не понадобится их согласия на брак. Если захотите, вы можете даже внести в закон султаната небольшую поправку, допускающую гражданский брак между членом королевской семьи и простым смертным. Представьте себе, сколько разбитых сердец вам удастся спасти в будущем одним только росчерком пера! Что вы на это скажете?
– Скажу, что вы просто чудо. Я преклоняюсь перед вашим умом, виконтесса. Вы спасли мне жизнь, – ответил султан, который ни на минуту не усомнился в правдивости слов виконтессы (которые, скажу вам по секрету, были чистейшим вымыслом от первого слова до последнего), и, зажмурившись от удовольствия, процитировал часть лекции, которая произвела на него наибольшее впечатление:
– Я женюсь на мадемуазель Сен Жюльен и она взойдет на брачное ложе султаншей.
– А вот с последним вам придется подождать, – вернула его на землю виконтесса. – Не забывайте, что это может произойти не раньше, чем через два месяца со дня подписания брачного договора. А до тех пор невеста обязана соблюдать обет целомудрия, который берет на себя, дав согласие стать вашей женой. Нарушение обета ведет к расторжению договора. Я понимаю, это очень суровое испытание, но Вашему Величеству придется через него пройти.
– А я тоже должен соблюдать целомудрие все это время? – спросил султан осторожно.
– Нет, на жениха это требование не распространяется, – сжалился над ним граф. – Вы можете продолжать предаваться любовным утехам.
Султан согласно закивал. Видимо, он уже успел позабыть, что всего несколько минут назад объявил свой гарем лишь данью традициям.
– Но только не в компании своей невесты, – напомнила безжалостная виконтесса. – И не думайте, что здесь вам удастся меня перехитрить. В течение двух месяцев невеста не может сделать ни шагу без своей дуэньи, основная задача которой – оберегать целомудрие своей подопечной, а уж я постараюсь, чтобы дуэньей назначили меня. Поверьте, более бдительного стража не сыскать во всем мышином королевстве.
– Верю.
– Что ж, я рада, что мы пришли к взаимопониманию. Думаю, нам не составит труда уговорить Его Величество Мауса XХV скрепить ваш брачный договор с Марселиной Сен Жюльен королевской печатью.
*****
Через день жители Маусвиля узнали о том, что Марселина Сен Жюльен, дочь кузена короля герцога Сен Жюльена, стала невестой мышиного султана. На церемонии обручения присутствовали лишь самые родовитые представители мышиной знати. Стало также известно, что жених преподнес невесте сказочный подарок в виде невиданной красоты алмазной подвески с изумрудными прожилками, по форме напоминающей кусочек рокфора и стоимостью почти с полкоролевства. Это, конечно, было преувеличением, подвеска обошлась султану лишь в один фрегат и два клипера, но, согласитесь, что это, тем не менее, был поистине царский подарок. На следующий день жениху предстояло отправиться в обратный путь, но без невесты, которая последует за ним через неделю в компании своей дуэньи Виконтессы Бри де Мелен.
4. Мадам Пуазон
Те, кто хотя бы в общих чертах знакомы с историей мышиного королевства, не могли не слышать о маркизе Мари Мадлен Пуазон, знаменитой целительнице и отравительнице, которая в течение нескольких лет была самой популярной дамой в королевстве после королевы. К сожалению, в анналы истории эта необыкновенная мышка вошла лишь в последнем качестве, а именно в качестве отравительницы. Что же до ее способности облегчать физические и душевные раны страждущих мышей, то о них в официальных хрониках не говорится ни слова. Об этом, как утверждают, позаботился Маус XХV. Еще при его рождении некий астролог предсказал, что Маус XХV умрет во время пира, отведав специально приготовленного для него блюда. (Кстати сказать, предсказания астролога не оправдались, за что он впоследствии был казнен преемником Мауса XХV, Маусом XХVI). Король, как и многие просвещенные обитатели мышиного королевства, не был суеверен, но давно замечено, что в дурные предсказания и предзнаменования верят даже рационально мыслящие мыши, поэтому неудивительно, что Маус XХV не одобрял дружбу королевы с маркизой Пуазон, о которой ходили самые разные слухи. В частности, поговаривали, что эта благородная дама принимала очень близко к сердцу страдания женской половины королевства и помогала страдалицам избавиться от извергов-мужей, снабжая своих клиенток рецептами чудесных блюд, вкусив которые, злодеи уже не вставали из-за стола. Поначалу король просто предпочитал не прикасаться к некоторым блюдам, если его соседкой по столу оказывалась маркиза, но по мере того, как время шло, его страх перед этой миниатюрной мышкой стал превращаться в манию, и в один прекрасный день мадам Пуазон оказалась в застенках тюрьмы Катценберг, откуда ей был уготован один путь – на костер. Маус XХV не нашел лучшего способа раз и навсегда избавиться от наваждения, как возродить обычай предков и сжечь причину своих ночных кошмаров на костре, объявив маркизу колдуньей. И сжег бы, не вмешайся в это дело королева. Неизвестно каким образом, но Ее Величеству удалось добиться для своей подруги помилования, которое было заменено заточением в родовом замке маркизы, где она и прожила до самой смерти.