Кремация умерших совершалась, как правило, на стороне, вне курганов. Остатки трупосожжений (кальцинированные кости без пепла или с небольшим количеством золы), собранные с погребального костра, помещались в курганные насыпи индивидуально, т. е. для каждого захоронения рыли в насыпи или в ее основании ямку или устраивали небольшую площадку для помещения костей кучкой. Основная масса погребений безурновые и безынвентарные. Лишь в сравнительно немногих случаях остатки сожжения помещались в глиняные (реже берестяные) урны.
Наряду с лепной керамикой и домостроительством погребальный обряд является важнейшим этнографическим признаком славянской культуры третьей четверти I тысячелетия н. э. Именно по этим элементам славянские древности вычленяются исследователями среди синхронных иноэтничных — германских, фракийских, балтских, финских, тюркских и пр. Так, на основе деталей погребальной обрядности в Нижнем Подунавье славянские трупосожжения дифференцируются от фракийских, в бассейне Эльбы — от германских и т. п. даже в тех случаях, если они находятся в общих могильниках. Конечно, на территории Европы проживали и такие неславянские племенные группировки, у которых погребальная обрядность была близка славянской. В частности, к ним, как кажется, принадлежали некоторые племена днепровских балтов. Поэтому при этнической атрибуции погребальных памятников приходится привлекать керамический материал, а при наличии исследованных поселений — и элементы домостроительства.
Прибалтийско-финский похоронный ритуал I тысячелетия н. э. весьма существенно отличался от славянского. Могильники прибалтийско-финских племен, хорошо изученные на территории Эстонии, Латвии и Финляндии, характеризуются коллективным способом погребении. Различить индивидуальные захоронения здесь просто невозможно. Остатки кремации, совершенной на стороне, не помещались отдельными захоронениями, а рассыпались внутри оградок. В каждой из оградок каменных могильников таким образом разбрасывали по нескольку или по нескольку десятков погребений, которые невозможно расчленить. Захоронения в оградках совершались иногда в течение нескольких столетий. Невозможно распределить по погребениям и вещи, встречаемые при раскопках оградок прибалтийско-финских могильников (Шмидехельм М.Х., 1955; Selirand J., 1974).
Погребальный обряд, выявляемый по материалам всех исследованных до сих пор длинных и круглых курганов Псковской земли, не имеет ничего общего с прибалтийско-финским ритуалом. На основе обрядности все псковские курганы второй половины I тысячелетия н. э. должны быть отнесены к славянской культуре. В распоряжении археологов нет ни малейших оснований предполагать, что в Псковской земле до славянского расселения жили прибалтийско-финские племена, которые хоронили умерших не по прибалтийско-финскому, а по славянскому ритуалу.
Длинные и круглые курганы с трупосожжениями Псковской земли находятся в одном ряду с курганными памятниками других славянских регионов. Эволюция обрядности у псковских славян протекала идентично развитию погребального ритуала в других местах славянского расселения. Как и на Псковщине, в Припятском Полесье или в Повисленье ранние курганные насыпи были коллективными усыпальницами, содержащими по нескольку индивидуальных захоронений. Примерно в одно и то же время во всех этих регионах на смену курганам со многими погребениями приходят насыпи с одним-двумя трупосожжениями. Во всех этих регионах господствуют безурновые и безынвентарные захоронения. Процент захоронений с вещами примерно одинаков. Основное различие заключается лишь в том, что в Псковском регионе развился обычай наряду с распространенными в славянском мире полусферическими курганами сооружать длинные или удлиненные насыпи. Впрочем, удлиненные и овальные курганы встречаются и на коренных славянских землях, в частности в Повисленье.
Говоря о славянстве населения, оставившего псковские длинные курганы, необходимо, учитывая сложную этноисторическую обстановку того времени, допускать, что среди захоронений в этих насыпях были трупосожжения не только пришлых славян, но и местных прибалтийских финнов и, возможно, балтов. Дифференцировать их невозможно. Все захоронения имеют славянский облик, что, очевидно, обусловлено этнокультурным воздействием славян на местное финноязычное население.