Немногочисленные американцы, проживавшие в Китае и у его границ, праздновали заключение окончательного соглашения представителями императора Даогуана и Калебом Кашингом. Условия договора были в высшей степени выгодны обеим сторонам: американцы получали права, которыми уже пользовались англичане и французы, и открывали пять портов для американской торговли. Помимо этого в договоре содержался некий пункт особой важности. Кашинг, от имени правительства Соединенных Штатов, осуждал вместе с представителями императора опиумную торговлю, которая, несмотря на энергичные попытки ее подавления со стороны подчиненных императору сил, продолжала процветать в Китае. Этот пункт рассматривался в дипломатических кругах как пощечина Британии, развязавшей против Китая войну, чтобы сохранить прибыльную торговлю опиумом.
Заявление о неприятии опиумной торговли было включено в договор из-за естественного отвращения американцев к подрывающему здоровье и жизнь человека наркотику. То, что в Соединенных Штатах известно все о зловещих свойствах опиума, было во многом заслугой Джонатана Рейкхелла, который не жалел усилий для того, чтобы разъяснить это президенту и членам конгресса. Джонатан понимал, что включение этой приписки было его настоящим триумфом, и думал, что Лайцзе-лу, когда бы ей довелось об этом узнать, пришла бы в восторг. Она ненавидела опиум за ту всепоглощающую страсть, которую он нередко разжигал в душах ее соотечественников.
Наместник императора в Кантоне давал прощальный прием в честь Кашинга, и Джонатан, получивший приглашение, появился в сопровождении Молинды, которая на сей раз выглядела пленительней обыкновенного. Едва появившись в искрящемся, облегающем платье из серебряной парчи, она завладела всеобщим вниманием — и была довольна произведенным эффектом.
— Сегодня меня взяли на заметку все иностранцы, живущие в Кантоне, — шепнула она Джонатану, — к тому же им всем известно, что я работаю на «Рейкхелл и Бойнтон». Уверена, что в результате наши дела пойдут в гору.
У него не было сомнений в том, что она — самый подходящий представитель его компании на Востоке. И уж конечно, — единственная из женщин, в которой, как и в нем самом, не иссякла потребность заниматься делом.
Затем он провел довольно много времени в Вам Пу, занимаясь приготовлениями к отплытию «Лайцзе-лу» обратно в Соединенные Штаты. И хотя, по обычаю, он как владелец судна не принял на себя командование кораблем, а поручил этот пост Элайдже Уилбору, — только Джонатану, знакомому со Срединным Царством в совершенстве, удалось запастись лучшим мясом, рыбой и овощами, сделав эти приготовления почти незаметными.
Он возвратился в свой дом на кантонских высотах чуть пораньше, чтобы провести последнюю ночь на берегу с Молиндой, и вновь все было так, что он не ощутил вины, — даже на следующее утро, когда отправился в пагоду, служившую мавзолеем Лайцзе-лу, и молился у ее склепа. В этот раз он был не один, а с детьми, и все трое вышли из храма с заплаканными лицами, а Джонатан обнимал обоих.
Молинда благоразумно поджидала несколько поодаль, намереваясь проводить их в Вам Пу и там дождаться отплытия корабля.
Джулиан был печален, а Джейд, которая уже ощущала острую тоску по матери, и вовсе расплакалась.
— Нам будет ужасно не хватать тебя, — провозгласила девочка торжественно.
Молинда, взяв девочку на руки, прижала ее к груди, а затем мягким движением обняла Джулиана за плечи, желая, чтобы он принял участие в беседе.
— Не надо расстраиваться, дети, — сказала она. — Мы скоро встретимся. Ваш отец обещал привозить вас в Срединное Царство, чтобы вы могли меня навестить.
— Это правда, папа? — с жаром переспросил отца Джулиан.
— Обещаешь? — потребовала Джейд немедленного ответа.
Джонатан кивнул, и это вполне устроило его детей. Они знали, что, каких бы усилий это ни стоило, он всегда держит свои обещания.
Кай ждал их в Вам Пу, и, как только дети поднялись на палубу корабля, принял заботу о них на себя. Джонатан ожидал появления Калеба Кашинга на берегу. С облегчением он отметил, что сюда уже прибыл гигант Лу Фань, глава тайного «Общества Быка» и старый товарищ по оружию; теперь он заведовал недавно отстроенными в Гонконге складами «Рейкхелла и Бойнтона». Сейчас он стоял неподалеку от Молинды и не спускал с нее глаз. Лучшего телохранителя нельзя было и желать, и Джонатан знал, что может быть спокоен за Молинду, пока она находится под бдительным оком Лу Фаня. Он подошел к великану и крепко сжал его плечо.
— Лу Фань, — сказал он на кантонском диалекте, — я доверяю тебе Молинду. С ней не должно случиться ничего дурного.