Элизабет была немного не в себе.
— Но почему же, ради всего святого, ты и Чарльз должны просить у меня прощения?
— В свое время мы составили о тебе неправильное мнение. Это было непростительной ошибкой, от которой нам пришла пора избавиться. Долгие годы — еще тогда, когда ты была невинным ребенком, — ты говорила о своей любви к Джонатану, о том, что ты намерена стать его женой. Мы смеялись над тобой. Так же поступали и твои родители. Потом, когда ты повзрослела и упорно продолжала твердить свое, мы стали за тебя беспокоиться. Я, например, считала, что ты совершенно не пара Джонатану, да и он тебе не подходит. Сейчас я знаю, что ошибалась. Мне казалось, что ты слишком красива, чтобы быть счастливой, слишком своевольна, испорчена и бесчувственна. Оказывается, ты совсем не такая. Я полагаю, что лучшей жены, чем ты, Джонатану не найти.
Элизабет чуть неловко рассмеялась.
— Ты так говоришь, будто он вот-вот сделает мне предложение. Но не рано ли ты об этом заговорила?
— Думаю, что нет, — улыбнулась Руфь. — Ты проявила невиданное долготерпение. Продержись еще чуточку, и все будет прекрасно.
Но вечером до них дошли новости, которые вмиг лишили Элизабет и умиротворенности, и тихого любования своим существованием. Чарльз писал, что Джонатан дрался на дуэли, но ранен не был и одержал в поединке верх. Один факт того, что Джонатан подвергался таким опасностям, был способен вывести ее из равновесия, но следующая новость в письме Чарльза была поистине ужасающая. Он вскользь упоминал о том, что старинная школьная подруга Элизабет, Эрика фон Клауснер, оказывается, проживает в Гонконге, и Джонатан уже побывал у нее в гостях.
— Впечатление такое, что мои худшие страхи подтверждаются, — мрачно произнесла она во время вечернего чая. — Эрика фон Клауснер в Гонконге — что может быть ужаснее? Это еще мягко сказано. А кроме того, Джонатан преспокойно себе живет под одной крышей с этой красоткой Молиндой. Будь я мужчиной, из нас двоих я бы, не задумываясь, предпочла ее.
— Молинда уже давно работает у Джонни, и между ними нет и намека на какие-то романтические привязанности. Поэтому уж ее-то ты смело сможешь выкинуть из головы. Что же касается Эрики… Ну что ж, всякий мужчина хоть раз в жизни должен оказаться в дураках. Я не побоюсь сказать, что и Джонатан может позволить себе такую роскошь.
— Только бы он не втянулся в это безумство всерьез, — молвила Элизабет. — За все остальное я не волнуюсь.
— Ты же понимаешь, тебе придется мириться с тем, что он — человек свободный, — заметила Руфь. — Видишь ли, мужчину все равно нельзя удержать на привязи. Я это хорошо поняла на примере нас с Чарльзом.
— Тебе легко так говорить, — сказала Элизабет. — Вы и Чарльз — женаты. А у меня связаны руки. Мне нужно сидеть и дожидаться, когда он приедет в Кантон. Если он и после этого не сделает мне предложения, боюсь, со мной случится истерический припадок.
Руфь рассмеялась.
— Это не в твоем стиле. Насколько я тебя знаю, ты переживешь все, что бы ни случилось. А когда Джонатан наконец сподобится на предложение, ты встретишь его во всем своем блеске.
— Надеюсь, так и будет, — произнесла Элизабет с глубоким вздохом. — Я так долго его любила, так долго его ждала, что совсем истощила свои силы. Я потеряла покой, мне бывает страшно. И мне не выбросить из головы мысль, что цель, к которой я шла столько лет, теперь уже совсем близка.
IV
— В случае с Оуэном Брюсом, я должна признать, вы были на высоте, — суховато произнесла Эрика фон Клауснер. — Я сердечно вас отблагодарила и написала письмо в Гамбург, где о вас сказано много хорошего. Теперь у меня для вас имеется задание посложнее.
Браун посмотрел на нее, и его губы стали кривиться в презрительной гримасе.
— Речь идет об управляющей дальневосточным сектором «Рейкхелл и Бойнтон» — Молинде.
Печать хладнокровия мигом исчезла с лица Брауна.
— Неужели вы будете просить меня отравить и ее?
Эрика ласково улыбнулась ему.
— Молинду надо убрать. Но отравить ее — это не самое удачное решение.
— Что же мы будем делать?
— Совсем недавно мне едва не удалось покорить Джонатана Рейкхелла, — сказала Эрика, предпочитая не распространяться о том, что конечная цель ее стратегии состоит в замужестве. — Но вдруг он охладел и стал держаться от меня подальше. У меня есть основания считать, что причина кроется в женщине — в Молинде. Она очень красива — для мужчины, которого тянет к такому типу, — и вдобавок на редкость коварна. У меня нет ни тени сомнения, что она сама питает надежды заполучить его в мужья. Ее положение позволяет ей видеть его на протяжении целого дня, а так как он вдобавок ко всему живет с ней под одной крышей, они встречаются за трапезой и видятся вечерами. Я редко проигрываю женщинам, но даже мои возможности небеспредельны. Я не могу соперничать с красоткой, у которой имеется такое преимущество передо мной. А поэтому ее надо немедленно и навсегда убрать с моей дороги.