Истошный крик прервал мысли Севды. Это Гюндуз перелез через загородку манежа и шлепнулся на паркет. Севда вбежала в комнату и взяла сына на руки.
— А где Айгюн? Где папа? Айгюн, приходи скорее, тебя ждет Гюндуз!..
Мальчик тут же перестал плакать. Крупные капли застыли на щеках.
Севда прошла с ребенком на кухню, убавила газ, собрала накипь с воды, взглянула на белые круглые часы на стене — пятнадцать минут четвертого. В четыре муж кончит работу, в половине пятого будет в детском саду, в пять придет домой. А обед еще не готов! Лифт открылся и захлопнулся. Севда замерла. Вздрогнула от звонка в дверь. «Зарифа!» — пронеслось в голове.
…Зарифа вошла, поцеловала Севду, положила на стул у входа букетик роз, взяла на руки Гюндуза.
— Как ты очутилась здесь, Зарифа? Ведь ты, кажется, уезжала далеко? Когда вернулась?
— Уже месяц, как я здесь. Мать прислала телеграмму. Больна она, Севда. Болезнь неизлечимая… А я и не знала, что у тебя двое детей. Какое красивое имя — Гюндуз… А где дочка?
— В детском саду, скоро придет.
— Какая ты счастливая! Дом, муж, дети…
— А ты?
— Видно, счастье рождено для других. Оно избегает меня упорно… Я развелась с мужем, Севда.
«Опять?»
— Если бы я даже не получила телеграмму от мамы, все равно бы вернулась. Там же ад, конец света. Что с того, что двойные или тройные оклады? Муж зарабатывал немало. Это не главное.
«С пустыми руками ты не вернешься, Зарифа!»
— Я, Севда, знаешь, в деньгах не нуждалась.
«Знаю! От отчима, от первого мужа немало добра вам осталось!»
— А что говорит твоя мама, Зарифа?
— Что она может сказать? Ей и жить-то, бедной, осталось недолго… И это она виновата, что у меня так вышло! Сказала, выходи за него, поезжай с ним, приедете, привезете чемоданы денег… Ну и что? Мне моих денег хватит на сто лет. И специальность имею, но… счастья у меня нет, Севда, счастья.
«С тех пор как я ее видела у нас на свадьбе, она не изменилась. Только чуть поправилась. Красивая! Толстые косы собрала короной — это очень ей идет… Как можно не влюбиться в такую? И я бы влюбилась! Но что поделаешь: никого осчастливить не может и сама счастья не найдет. Интересно, где сейчас Сулейман? Может быть, с ним она была бы счастливой?..»
— Севда, ты совсем меня не слушаешь!
— Прости, что-то сегодня я рассеянна… Прошу тебя, пойдем на кухню, скоро мои придут, а у меня еще не все готово. Ты рассказывай, а я буду тебя слушать и заниматься своими делами.
— Институт окончила?
— Не спрашивай, Зарифа!
— Да, затянулось у тебя с учебой.
— В этом году во что бы то ни стало закончу. Зато муж меня обогнал — в прошлом году защитил диссертацию.
— Я знаю. Вчера по телевизору увидела твоего мужа.
«Ах, вон оно что! Увидела и примчалась!..»
— Что ты так на меня смотришь? Или ревнуешь?.. — Смех как горох рассыпался по квартире. «Когда Зарифа так смеется, мне хочется закричать на нее. Вспоминается мне Сулейман…» — Не бойся, мужа не украду! Севда перестала чистить картошку, зло взглянула на Зарифу.
— Я шучу, Севда, — Зарифа тотчас стала серьезной, грустной. — Как ты проводишь время, с кем вы встречаетесь, дружите?
— Я очень занята, Зарифа. Пишу диплом. Каждый день хожу в лабораторию. Мама смотрит за детьми, ведет хозяйство… А вообще, мы часто видимся с товарищами мужа по работе…
— Ах, Севда, как я одинока! Хочется мне встретить хорошего, чистого человека. Я бы полюбила его всей душой, ничего бы ради него не пожалела. Я мечтаю о большой, глубокой, настоящей любви. Я молода, красива, но одинока, нет у меня никого близкого, с кем бы мне было хорошо и покойно… Но ты меня не поймешь, Севда!
— Что я могу сделать, Зарифа, для тебя? — «Неужели мне стало жаль Зарифу? Захотелось помочь ей, утешить».
— Протяни мне руку помощи!
— Но как?!
Зарифа, будто ей не хватало воздуха, глубоко вздохнула, в поисках нужных слов задумалась, прошлась по кухне.
— Я скажу, только не отвергай мою просьбу… Рядом с твоим мужем в телевизионной студии сидел молодой ученый, кажется, или ослышалась, его имя Сулейман… «Вот оно что! Подумать только, о чем она размечталась! Одного отвергла, был бедняком, другого, обманув, обчистила, а теперь мечтает о «большой любви»? Смотри какая ловкая!»
— А как твой Сулейман? Вспоминаешь ли ты его?